Ловушка для духа
Шрифт:
– Вы вселили в наместника Югоры, господина Акено, хранителя – дракона? – задал Рэй вопрос, который интересовал его больше всего.
– Да, помню одного ребенка. Наместником он тогда не был, – уточнил заклинатель, разливая по чашкам ароматный чай.
Рэй прикинул мысленно, сколько лет ему может быть, ведь когда он осуществлял это действо – был магически уже очень силен и опытен. Выглядел «кодай» лет на тридцать пять. Но спрашивать о его истинном возрасте юноша не стал.
– А тебя как зовут?
– Рэй.
– Чрезвычайно рад знакомству, – произнес синорец с веселой
– Я был в Агосиме…
И заклинатель по десятому разу принялся рассказывать о своем путешествии в далекую провинцию, о магах Румунга, своих опасениях, угрозе, становящейся реальной, предупреждении Сагюнаро, пассивности и недоверии ордена…
Долгий рассказ сопровождался лишь позвякиванием колокольчиков, легкими, едва слышными шагами внутри дома и громким топаньем ярудо, прыгавшего по доскам моста.
Наконец Рэй закончил. Древний помолчал, задумчиво потер лоб над бровью, где виднелся небольшой прерывистый шрам.
– Что я могу тебе сказать… Первое, твой друг мог бы еще долго существовать в состоянии получеловека-полудуха. Нашел бы себе тихий уединенный храм вроде этого – и жил спокойно. Но наши заклинатели слишком боятся всего, что выше их понимания, и пытаются уничтожить курицу до того, как она снесла яйца, вдруг из одного вылупится гаюрн. – Он криво улыбнулся и рассеянно посмотрел на ярудо, начавшего раскачиваться на перилах. – Второе, они бы убили твоего друга, если бы нашли. А маги Румунга заставят убивать – его, и он очень быстро потеряет человеческую сущность… если еще не потерял.
Рэй кивнул. Древний разделял его мрачные предчувствия о Сагюнаро. Молодые, наивные заклинатели, которыми они были после завершения обучения, доверились не тем людям. И помощи искали не у тех. Но времени сожалеть об этом не было.
Самое главное – синорец поверил ему. Впрочем, единственный заклинатель, который всерьез воспринял его рассказ, оказался таким же странным, как сам Рэй. Изгой с причудами, живущий в озерном отражении храма, который охраняют бамбуковые духи, а хозяйство ведет сайна.
Последняя мысль заставила гостя внимательнее посмотреть на хозяина и спросить тихо:
– Каким духом одержимы вы?
Древний рассмеялся, взъерошил волосы и ответил:
– Безликий.
Заклинатель, уже давший себе слово ничему не удивляться, едва не вскочил.
– Не может быть! Это невозможно! Я вселял одного из безликих в колесницу, а потом в это копье. И в итоге он в щепки разбил древко, вырвавшись на свободу, пытался сожрать меня, и если бы не Сагюнаро…
Синорец довольно улыбался, было видно, что ему льстит изумление гостя.
– Как он до сих пор не разорвал вас на части? Неужели нет возможности избавиться от него?
– Зачем же. Я научился неплохо его контролировать. И получаю множество полезных вещей – долголетие, силу, возможность управлять материей воды, вселять хранителей в людей, изгонять неизгоняемых сущностей…
Да, все эти преимущества были знакомы Рэю. Но одно дело – обладать предметом, в который помещен безликий, хотя даже это грозит внезапной смертью его владельцу, и совершенно другое – жить, зная, что дух обитает в твоем теле.
– Кто
– Может, и я сам, – беспечно отозвался Древний. – Какая разница?
Действительно, никакой. Думать об этом сейчас – все равно что продолжать винить себя за поход в Агосиму. Но сила, которой обладал этот маг, если сумел так долго контролировать и успокаивать непредсказуемую, коварную сущность, должна быть огромной.
Рэй окинул взглядом уютную террасу, застеленную золотистыми циновками, и сам нашел ответ на свой вопрос. Здесь все было создано для умиротворения, созерцания и глубоких философских размышлений. Ветряные колокольчики мелодично позванивали в отдалении, солнечные блики от воды играли на потолке. Лес на берегу окружал храм неприступной стеной. Нет лучшего места, чтобы скрываться от мира и себя самого.
– Я не хочу иметь ничего общего с заклинателями из ордена. – Синорец посмотрел на озеро, гладкую поверхность которого смял быстрый ветер. – Их методы работы всегда казались мне примитивными, им мои – дикими. Так зачем портить друг другу настроение? Кому я был нужен, находили меня и здесь, так же как нашел ты. Кстати, по поводу ордена… – Он перевел взгляд на Рэя, задумчивость исчезла из его глаз, в зрачках зажглись огоньки азарта. – Значит, узнав, что я могу работать с хранителями, ты искал меня для того, чтобы понять, можно ли разрушить Башню?
– Ну, и еще мне был нужен совет. Не хочется думать, что единственный разумный из всех приближенных к магии – это кодзу.
Древний рассмеялся, а Рэю показалось, что он видит тень безликого, проступившую на лице человека, вокруг глаз легли багровые тени, губы стянуло в тонкую линию. Впрочем, заклинатель тут же понял, что это всего лишь игра воображения и неяркого света. Дух оставался по-прежнему невидим и неощутим.
– Похоже, в нашем мире обесценилось все, кроме советов, – сказал синорец насмешливо. – Не хочу тебя разочаровывать. Но кодзу прав. Защитники Башни ослабли. Сейчас служители ордена прячутся за призрачным щитом. Он не спасет ни их самих, ни людей, живущих рядом. Но он создает иллюзию непобедимости.
– Значит, вы тоже считаете разумным убрать магическую защиту Башни?
– Да ее, на самом деле, нет. Ты просто свалишь гнилое дерево, прежде чем оно упадет само и погребет под собой других.
– Даже если хранители ослабли, их мощь намного превышает мою. Я никогда не имел дело с сущностями такой силы.
Синорец рассматривал его некоторое время, решая что-то для себя.
В тишине стали слышны легкие шаги в глубине доме, шелковистый шорох и нежная мелодия: сайна напевала вполголоса и, должно быть, занималась любимым делом – плела украшения из своих волшебных волос. Рэй огляделся и увидел за спиной, на столбике террасы, результат ее трудов – серебристую кружевную раму, обрамляющую небольшое круглое зеркало. Эта безделушка стоила нереальных денег. Волосы сайн обладали мощными приворотными и лечебными свойствами. Но даже их достать было практически невозможно, а вещь, созданная руками самого духа, могла, по легендам, возвращать молодость и по ценности была сравнима с семенами из корзины ярры или усом шуу.