Ловушка для духа
Шрифт:
– Тебе нужен учитель, Рэй. И мне жаль, что я им не стану.
– Я понимаю, вряд ли у вас есть время…
– Дело не в нем. Вернее, у меня его действительно нет. Я вряд ли задержусь в этой реальности надолго.
Он произнес это легко, без сожаления или печали. Просто озвучил то, что знал и с чем смирился. А Рэй почувствовал внезапную досаду на очередную несправедливость, с которой встречается. Еще один умный, талантливый человек, обладающий огромными знаниями, был вынужден скрываться и коротать время в обществе духов, потому что не похож на остальных разумных и осторожных заклинателей. И теперь собрался
Солнце утонуло в лесу. Темнота – глубокая, влажно дышащая озерной сыростью и холодеющим деревом – наползала на островок. Среди стволов мелькали крошечные яркие точки – светлячки блуждали от одного к другому, рисуя в воздухе мерцающие запутанные узоры.
Вышивка на курте заклинателя засветилась ярче, и его лицо изрезали глубокие тени. В какой-то миг он действительно показался Рэю очень усталым человеком, который долго ждет заслуженного отдыха, а тот никак не наступает.
– Значит, ярудо прав, – сказал он, чувствуя бесконечное сожаление, – вы нечто вроде духа разбитого очага.
– Я нечто вроде башни заклинателей. Только у нее крепкие стены и слабые защитники. А у меня дряхлая, смертная оболочка и мощный дух внутри.
– Вам не кажется, что этот мир чудовищно несправедлив? – спросил Рэй, сам прекрасно зная ответ. – Самые сильные вынуждены скрывать свои способности. Самые смелые – погибают, благородные оказываются преданными… – Он снова взглянул на зеркало сайны, светящееся мягким, умиротворяющим светом, и продолжил уже спокойнее: – Когда я учился, думал, что заклинателем становится талантливый, храбрый, готовый рисковать собой ради других человек. А магистры ордена должны обладать всеми этими качествами в десятикратном размере. Но, как оказалось, все решают не мастерство, воля или ум.
– А деньги, связи или власть, – закончил Древний, и улыбка стерла следы усталости с его лица. – Знаю. И не призываю тебя менять наш мир. Это было бы слишком жестоко по отношению к тебе. Поэтому пока просто постарайся выжить…
– Вы говорите почти как кодзу, – нехотя признал Рэй.
– Все мы немного кодзу, – отозвался заклинатель и, заметив настороженное выражение на лице собеседника, спросил: – Ты разве не знаешь, кто он такой?
Рэй невольно задумался, пытаясь как можно объективнее рассказать о сущности, с которой вынужден общаться.
– Дух из высшей ступени иерархии. Хитрый, сильный, коварный, изобретательный, умный, жестокий. Иногда его поступки непредсказуемы. Дает умные советы, но не требует выполнения, а оставляет право выбора… – Рэй мог бы перечислять еще долго, однако усмешка Древнего, с иронией качающего головой в такт каждому определению, заставила его прерваться.
– Когда-то я слышал одну легенду, – сказал заклинатель, глядя поверх головы гостя в сгущающуюся темноту. Его голос зазвучал необычайно серьезно, и исчезло эхо. – В ней говорилось о том, что духи на самом деле не опекают растения, рыб, зверей, насекомых, животных, не следят за озерами, морями, горами и реками… Они создали все это. Пивы – насекомых, сотрясатели земли – горные хребты, хокаю – холмы, ярра – леса и поля, анагато – рис и пшеницу, биб – бурундуков, мышей и горностаев, такео – целебные источники.
– И что создал кодзу?
– Подумай. У тебя есть все подсказки. И когда поймешь это – ты сможешь освободиться от его власти.
Заклинатель
– Тогда еще один вопрос. Почему…
– Почему он выглядит кошмарной тварью, напоминающей паука? Чудовищем, населяющим свой мир куклами и наслаждающимся их мучениями? – Синорец встал, прошелся по террасе, облокотился о перила, глядя на озеро, над которым чертили золотые линии светлячки. – А почему полольщица, охраняющая прекрасные драгоценные камни и сверкающее золото, – уродливая сгорбленная старуха? Почему гаруги, которые должны олицетворять справедливость, – кровожадные твари-людоеды? Или сайна – прекраснейшее из существ, воплощение женственности и благородства, вынуждена душить особо ревностных ценителей ее волос собственными локонами?
В поисках ответа на эти вопросы Рэй тоже поднялся и встал рядом с Древним, машинально копируя его задумчиво-созерцательную позу.
– Между создателем и созданным им явлением или предметом должна существовать крепкая связь, – произнес он медленно, а затем перед его глазами замелькали яркие, живые образы. Все то, о чем ему приходилось думать так часто, складывалось в убийственно четкую систему. – Лес Гихар превратился в чудовище, потому что люди относили туда своих близких умирать. Убитый ребенок с даром заклинателя становится мстительным ярудо, когда дом, в подвале которого он привязан, разрушается. Чудесная девушка, расстроенная гибелью подруг и, как она думала, равнодушием человека, которого просила о помощи, может в отчаянии стать убийцей. Преданный и проданный заклинатель превращается в шиисана. – Рэй сжал перила так, что неровности дерева впились в ладони. – Мы сами виноваты в изменениях, которые происходят с нашим миром и духами, населяющими его.
– Никто не виноват, Рэй, – мягко сказал заклинатель. – Я давно перестал винить кого бы то ни было. У всех есть причины поступить так или иначе. Вчера ты убил кого-то, потому что посчитал это правильным, завтра спас. Сегодня кодзу замучил красивую девушку в своем мире, через день вытащил из ловушки твоего друга, хотя не должен был этого делать. Хрупкое, нестабильное, вечное балансирование.
Синорец протянул руку, на его открытую ладонь сел один из светлячков и застыл ровным желто-зеленым огоньком.
– Маги Румунга изменяют духов, с которыми связаны, и меняются сами. А искажений все больше и больше. И обе стороны трансформируются все сильнее, теряя себя прежних, но приобретая нечто новое.
– Что им нужно? – отрывисто спросил Рэй.
– Изменить прошлое, я думаю. В котором они увязли и не могут выбраться… Ладно, у нас нет времени жалеть друг друга. Сайна! Принеси мои свитки. Я делал кое-какие записи, – пояснил он Рэю, – тебе должно пригодиться. Найдешь там ответы хотя бы на некоторые свои вопросы.
Дух появилась так же быстро, как всегда, и на этот раз в гораздо более благодушном настроении. Ее волосы струились длинным светящимся ручьем, вечно юное лицо было безмятежным и прекрасным. Рэй с большим трудом отвел взгляд от этой возмутительной красоты. Сайна положила на пол стопку бумаг, посмотрела в сторону пруда, нахмурилась – если так можно было назвать легкую тень, скользнувшую по гладкой белизне ее лба. Подошла к Древнему, что-то беззвучно шепнула ему на ухо и быстро скрылась в доме.