Ловушка для Инквизитора
Шрифт:
– А вот и обрывки души заболели, - суфлерски подсказал Тристан, наблюдая за Софи.
Шкатулку он поймал у самого пола. Не позволил ей и пажу - источнику информации, - разлететься в куски. Он поставил ее на тумбочку возле кресла, совсем близко, чтобы Софи могла дотянуться до вещицы, если б захотела.
– Это ваша вещица?
– спросил он у Софи, аккуратно усаживая ее в кресло.
– Густав, сбегай-ка на кухню, принеси горячего чая. Софи коснулась мертвого кусочка души. Ей, должно быть, очень холодно.
– Моя, наверное, - ответила Софи, откинув крышечку. Паж, перепуганный, крутился на своей
– Но я ее не помню.
– Конечно, ваша!
– воскликнул он, убедившись, что опасность миновала.
– Вы же сам меня сюда посадили, взамен разбившейся балерины. И оживили меня вы! А все ваши старые куклы только и ждут своего часа! Вероятно, вместе с сердцем вы подарили бы им новую жизнь, новых хозяев, свет солнца и много-много радости.
– Что!
– вскричала Софи. Страшный удар снова повторился. Он, казалось, потряс все ее существо, заставив трепетать каждую клеточку ее тела, и одна картинка, всего лишь проблеск в воспоминании, показала Софи ее собственные руки, аккуратно заливающие воском бьющее оживающее рубиновое сердечко.
– Ага, - произнес Тристан.
– Надо было полагать, что отец передаст свой талант, свой секрет и свою магию вам - наследнице. Вы тоже занимались семейным ремеслом, Софи. И, полагаю, весьма удачно, если заготовок так много. Наверное, эти куклы стоили больших денег? Вы были бы сказочно богаты, если б их доделали и продали.
– Отчего же я ничего не помню?! Совсем ничего!
– Софи растерянно посмотрела на свои руки, но не смогла припомнить ничего из того, чем занималась когда-то.
– Это, как раз, понятно, - ответил Тристан задумчиво, рассматривая забавную фигурку пажа, застывшего на своей подставке и уныло опустившего крохотные ручки.
– Но вот кто это мог сделать?.. Не Ричард точно. Он бы скорее заставил вас работать на него. Да и лишить вас памяти он не смог бы.
– Зеркальщик?!
– в ужасе выкрикнула Софи, прижимая ладони сильно бьющемуся от страха сердцу.
– Он до меня добрался?!
– Да что вы, - усмехнулся Тристан.
– Зеркальщик вытряс бы из вас эту тайну, заставил бы научить его делать все эти чудесные вещи. Вы сами говорили - ему нужен секрет, он жаждет заполучить эту тайну… Но ваш талант, переданный вам отцом, безжалостно вырван и уничтожен, вероятнее всего - упрятан куда-то, где никто не найдет. И Зеркальщик, и Ричард остались с носом.
– Тогда кто?! Слуги короля? Но зачем им это?
– Я не знаю, Софи. Не знаю.
**
Софи огляделась, с удивлением рассматривая комнату, словно впервые ее видела.
Да и весь дом - когда бы ей его успеть рассмотреть, трудясь без конца, не покладая рук?
А дом богатый, вдруг подумала она.
Да, внизу, в холле, устроен бар, и комнаты сдаются, но ведь комнат этих много. И лестницы все сплошь из дорогих сортов дерева. И двери - включая ту, что пинком снес инквизитор, - изящно выполнены, покрыты крепким, дорогим лаком. Мебель самая что ни на есть модная. Портьеры, постельное белье с монограммами, ковры и камины - все это теперь ее. И маленький сейф, что Ричард держал на столе, сейф, полный золотых - тоже ее. Можно купить себе новых платьев, можно нанять прислугу - зачем же самой бегать, ноги сбивать?
– и, наконец, пожить в свое
Никто не запретит ей присесть в кресло у огня, никто не окрикнет, никто не погонит скорее к гостям.
И это изначально было все ее. Не Ричарда. Ричард просто каким-то хитрым способом умудрился ей внушить, что она недостойна всего этого. Что все здесь принадлежит ему.
Мысль эта вспорола ее сознание остро отточенным лезвием, Софи вдруг разрыдалась, зажав руками рот, чтобы никто не услышал и не разобрал ее причитаний, которые ей самой казались ничтожными, жалкими.
– Принцесса Софи!
– горько воскликнул маленький паж.
– Не плачьте! Пожалуйста, не плачьте! О, как горько! Я тоже сейчас заплачу!
И он отчаянно заревел медовыми пахучими слезами, разинув рот, как маленький ребенок.
Ноги у Софи подкосились, и Тристан подхватил ее на руки.
– Нет-нет-нет, - шептал он ей на ушко, относя в спальню, на кровать под роскошным балдахином.
– Не дело это, хозяйке дома рыдать у порога!
– Это постель Ричарда, - слабо воспротивилась Софи, когда Тристан откинул роскошное покрывало и белоснежное, пышное, как у принцессы в сказке, пуховое одеяло и уложил Софи на белоснежные простыни.
– А я в грязном платье…
– Да к демонам Ричарда вашего, - ругнулся Тристан, стаскивая с ее озябших ступней стоптанные простые туфельки и закутывая ее ножки в одеяло. - Она ему уже не понадобится. Никогда. Вы сами где спите?
– Во флигеле, - со стыдом призналась Софи.
– Там, в саду…
– И собираетесь Ричарда в семейный склеп положить?! Я б его и зарыл, как собаку, где-нибудь возле сарая со свиньями!
– Тристан, - вдруг выдохнула Софи, ухватив его за руку.
– Тристан, мне страшно!
– Чего вы напугались?
– ласково произнес он, усаживаясь рядом с ней и поглаживая ее бледную щеку ладонью.
– Я выгнал из вашего дома все самое страшное. Теперь можно смелее ходить по коридорам. Можно всюду заглядывать. Все можно брать. Тут все ваше.
Тристан сдержался от очередной колкости в адрес Ричарда, вертящейся на его языке. Ему ужасно хотелось сказать вместо «самое страшное» - «самых прожорливых демонов», имея в виду и покойного Ричарда, но он сдержался.
– А вдруг нет?
– тревожно спросила Софи.
– Вдруг нет?! Вдруг этот Зеркальщик подглядывает за нами?! Поймите, Тристан: я так давно беззащитна… Я так давно чувствую себя беспомощной! Ричард пустил в мой дом демонов, разрешил им тут хозяйничать. Патрик сюда был вхож. Они тут вдвоем хозяйничали долго. Все трогали. Всем владели. Повсюду их следы, мерзкие следы их пальцев! Как я могу быть уверенной, что здесь мне ничего не грозит?
– Я смогу защитить вас, Софи, - произнес Тристан мягко.
– Я обязательно вас защищу. И ничего дурного с вами не сделается.
Губы Софи печально изогнулись, глаза снова наполнились слезами.
– Это ваша работа, - сказала она горько.
– Вы не можете поступить иначе. А когда вы уедете, я останусь одна… Один на один со своими страхами и с своей новой жизнью…
– Принцесса Софи, - передразнивая фарфорового пажа, произнес Тристан.
– Надо взрослеть. Вы мне показались такой бойкой, такой бесстрашной в первую нашу встречу. И вот оказывается, что вы - трусиха?