Ловушка для олигарха

Рясной Илья

Я увидел выруливавший со стоянки «Кадиллак» — тот самый, который стоял рядом с «Запорожцем».

Я отшатнулся и прижался к стене, прикрыв глаза.

Бух — стекло дрогнуло, но не вылетело.

Когда я выглянул из окна, увидел то, что и ожидал — «Кадиллак» разворотило, и он дымился.

Ну что ж, с очередным павшим в торговых войнах, которые обострились в последние два месяца.

Вообще, дом этот мог претендовать на место в Книге рекордов Гиннесса. Тут примерно раз в две недели кого-то грохали.

Инженер,

целый и невредимый, отбыл на работу, провожаемый машиной с охраной — ее не задело. Я сел им на хвост на своем «Москвиче». Машины двинули по направлению к «Березовой роще», и я не стал их провожать, опасаясь, что меня засекут. Делать там нечего. Устанавливать наблюдение за центром нет смысла.

Очередной день клонился к концу. Магарыч и Василич уже прилично набрались. Я отсел от них и глазел в окно.

Вчера я узнал нечто интересное. Я включил игрушку, сканирующую частоты в поиске работающих радиоустройств. И наткнулся через некоторое время на нечто знакомое.

— Эх, дороги-и-и, — тянул не особо музыкально знакомый голос.

Мой считыватель, пристроенный на подоконнике, давал то же. Это значит, что на хате у Инженера стоят микрофоны, и охрана помимо заботы о теле еще и слушает подопечного.

Вот такие события были у меня в последние дни… Я выглянул в окно и вздохнул полной грудью вечерний воздух. Вечер был прозрачный, изумительный. Хотелось расслабиться, но расслабляться я не мог. Сейчас и начнется работа — скоро Инженер подъедет. Между тем за столом затевалась дискуссия.

— Во всем Горбатый виноват, — ударив себя ладонью по впалой груди, как обычно, заявил Магарыч. Это была его больная мозоль. Не меньше, чем раз в десять минут он поминал бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС.

— Ну, не во всем, — пытался вступиться за бывшего руководителя Советской державы Василич.

— Почти во всем. Кто сухой закон придумал? Очереди за водкой какие были?

— Да-а, — тут Василичу крыть было нечем.

— Тогда не просто водку у народа отняли. Тогда у народа веру убили! — Магарыч жахнул кулаком по столу так, что бутылки подпрыгнули,

— И всяку дрянь пить приучили, — поддакнул Василич.

— Во-во. Горбатый виноват.

И разговор опять пошел по истинно русскому замкнутому кругу — поиски виноватого, который в ответе за все.

Стакан за стаканом.

Глядя на улицу, я думал — надо что-то решать. Может, снять втихаря охрану и уволочь Инженера в уголок, где выдавить все? Грубо и достаточно эффективно, но заставит противника принять контрмеры и начать прятать следы.

За столом замолчали. Оба алкаша сидели и сосредоточенно смотрели перед собой. При этом у Василича взор расфокусировался, и он тыкал вилкой в тарелку соседа, считая, что это его тарелка,

— Еще по одной? — спросил я.

— Не, я не пью, — Василич попытался встать, грохнулся, опять встал. — Кобра моя меня ужалит, если я сейчас не приду. Я же за хлебом

пошел.

Действительно. Только за хлебом он ушел с утра. А сейчас уже вечер. Вон, луна какая красная заползла на небосвод.

— Пока, — Василич схватил сумку с обгрызенным батоном и не вышел, а выпал из двери на лестничную клетку.

Магарыч хлебнул еще чуток и угомонился.

Я умудрился не уронить в себя ни одной капли. Хотя это и потребовало немалого проворства.

Заперев за Василичем дверь, я вновь подошел к окну. Расслабленное состояние куда-то уходило. Вечер был, конечно, чудесный, но то, что происходило на улице, мне не нравилось. Не нравился тот развязный, уркаганского вида парень, которого я заприметил еще вчера, — он был какой-то нарочито беззаботный. Так выглядит молодежь из наружки. Не нравился старенький зеленый «Ситроен», крутившийся у дома вчера и сегодня.

Слежка? Следить могли за кем угодно. Весь дом полон кандидатов на отсидки, отстрелы, похищения. Но снялся тот развязный парень утром после того, как от дома с рыком, достойным по меньшей мере карьерного грузовика, откатил «Запорожец» Инженера, презрительно обдав лощеных коммерсантов выхлопными газами.

Ситуация нравилась мне все меньше. Я взял бинокль, Вон опять этот зеленый «Ситроен». И вон тот фургончик для перевозки хот-догов тоже пополняет список тех предметов, которые мне сильно не нравятся. А тут еще из «Строена» вышли двое и заняли позиции.

Что-то назревает — факт!

Двое из фургона обладали явно кавказской внешностью. Одеты хорошо, а вот начали брить свои черные бороды недавно — все морды бритвами, исполосованы. Я знавал таких. Сталкивался. Они слишком много времени провели в горах, и на их плече навсегда оставались кровоподтеки от автомата, который достаточно больно долбит отдачей…

Что тут поделаешь? Будем смотреть, как дальше станут развиваться события.

Вот и «Запорожец». Следом катили две машины сопровождения. Зрелище было комичное. Фургон для хот-догов тронулся.

— Начинается, — прошептал я и потянулся к сумке.

Тип, которого я заприметил раньше всех, ринулся вперед, прямо к сопровождавшему «Запорожец» «Святогору». Он кинул в открытое окно гранату и упал на землю, откатился.

Из хот-догового фургона выскочили еще двое и начали шпарить из автоматов. Прострелили колесо «Запорожца».

Я быстро понял, что они бьют по машинам сопровождения так, чтобы ненароком не задеть «Запорожец», Инженер им нужен был живым.

И взяли бы.

Да тут помощь пришла…

Я выдернул из своей сумки, лежавшей на табурете, пистолет-пулемет «Клин». Он похож на «Узи». Только куда там «Узи». Наши пистолеты-пулеметы — лучшие в мире. Советское — значит отличное. К военным разработкам эти слова можно было отнести без намека на иронию.

Это я и подтвердил, прицелившись и срезав одного из нападавших.