Ловушка для олигарха

Рясной Илья

Горцы работали четко. Они раскромсали телохранителей Инженера за несколько секунд. Только один из четверых сумел выскочить из «Пежо» и теперь огрызался пистолетным огнем, мешая карты нападавшим. Охранник престижного дома при первом выстреле отполз куда-то, спрятался, как таракан, в щель и не показывался. Из окон на грохот стали выглядывать любопытствующие граждане. Им хотелось зрелищ.

Дзинь — пуля рикошетом ушла вверх и разлетелось стекло пятого этажа. Но количества любопытствующих граждан это не уменьшило.

Я прицелился

и засадил почти весь магазин по хот-договому фургону. Слава Богу, в этом мятом рыдване не было дорогих прибамбасов типа пуленепробиваемых стекол.

Я выщелкнул опустевший магазин и бросил в сумку. Перезарядил быстро автомат и врезал еще. Отскочил, поскольку в ответ по мне ударили из «калаша» — работал один из тех, кто вышел из «Ситроена», и по потолку прошла очередь, с рикошетом взвизгнули пули. Пыль пошла от побелки. Кусок штукатурки отвалился и упал на стол перед Магарычем.

— Всесоюзное общество борьбы за трезвость, — прохрипел Магарыч выплывшее из глубин ночных кошмаров название, всхрапнул и снова уронил голову на стол.

Я бросился к другому окну. Выглянул и увидел удивительную сцену — Инженер несся вприпрыжку прочь, а за ним мчались двое джигитов. Третий, который палил в меня, пригнулся, оглядываясь, около искореженного взрывом гранаты «Святогора».

Нас разделяло метров пятьдесят. Но мне показалось, что мы встретились глазами. Потом он согнулся — это я засадил в него пулю из «Клина». А затем я прицелился и ссадил еще одного — из бежавших за Инженером. Он рухнул. А Инженер перемахнул через траншею, которую распахали вдоль улицы.

Еще один горец, преследовавший Инженера, упал на землю, спрятался за мусорным баком, озираясь и выставив перед собой автомат.

Инженер. Неужели ушел? Ну и мне тут задерживаться не резон.

— Пока, Магарыч, — крикнул я.

Автомат — в сумку. И вниз. Надо ли говорить, что порядок срочной эвакуации я просчитал заранее.

Будем надеяться, что я не наследил в квартире Магарыча. Старался ничего без надобности не трогать, а что трогал — например, полный стакан — тут же обтирал. Я никогда не упускал из виду правила — нельзя нигде оставлять следов рук.

Я выбежал из подъезда.

Увидел, как «Ситроен» двинулся вперед — подобрал раненого. В него заскочили еще двое горцев, и он устремился прочь. Хот-договый фургон двигаться не мог — настолько качественно я издырявил его.

Сейчас начнется — милиция, поиски свидетелей.

Интересно, как будет объясняться Магарыч по доводу того, почему из его окна велась пальба? Сегодня, впрочем, вряд ли кто от него чего-то дождется. Ему часа три нужно, чтобы протрезветь.

Выбрался я из наводненного милицией района без проблем.

Ночью я уютно сидел в кресле и смотрел по телевизору «Столичный патруль». Естественно, бойня заняла там первое место. Итог перестрелки — убитые, раненые, Один из телохранителей умудрился выжить. Троих нападавшие убили. Сами бандиты

двоих своих бросили. Притом одного добили, не успевая забрать.

— Очередная разборка у дома по адресу Лукин проезд, 4. Только вчера там была взорвана автомашина с председателем Совета директоров компании «АТВ». И вот сегодня новое кровопролитие, — вещал корреспондент в микрофон. — Беспрецедентная волна насилия охватила город. И закрадывается вопрос — не являются ли эти преступления и убийство Михаила Зубовина звеньями одной цепи! — привычно брякнул он.

С убийством Михаила Зубовина привыкли увязывать за последние дни все мировое зло, в том числе политические и природные катаклизмы. Скоро извержение вулкана в Тихом океане сочтут связанным с убийством любимца публики…

Как ни удивительно, тут журналист угодил в самую точку.

— Вон из того окна велась стрельба, — замахал руками очевидец, указывая пальцем на окно Магарыча.

— Да, вон из того окна велась автоматная стрельба. И, кажется, милицией уже задержан подозреваемый, — затараторил журналист и бросился к сотрудникам милиции.

Двое милиционеров в пятнистой форме волокли Магарыча, который еле переставлял ноги.

— Кто виноват в этой бойне? — крикнул журналист перед тем, как его оттеснили сотрудники милиции.

— Во всем виноват Горбатый! — воскликнул Магарыч, качнулся, удерживая равновесие, и рухнул бы, если бы не заботливые руки московских «полисменов».

— Горбатый — это кличка?

— Кличка, — счастливо улыбнулся Магарыч и повис на руках милиционеров.

Глава девятнадцатая

— Президент убыл в очередной отпуск, — с искренним сожалением произнес пресс-секретарь президента. — Но это вовсе не значит, что он будет отдыхать, когда страна находится в очередном политическом кризисе. Он будет работать с письмами трудящихся.

Очередной отпуск. Так как очередь на отпуск была очень небольшая — из одного человека — поэтому отпуск, соответственно, растягивался до полугода, не считая больничных. Большой Папа был болен — это знали все.

— А это правда, что президент решил остаться на четвертый срок? — осведомилась телеведущая третьего канала Светлана Синицина.

— Об этом вы спросите у президента, — хитро прищурился пресс-секретарь. Он обладал потрясающей способностью, необходимой для этой профессии, — чем сильнее он врал, тем более честным становился его взгляд и тем более искренним тон. Сейчас он прямо лучился как лампочка Ильича открытостью, значит, дела у его начальника обстояли совсем неважно. Назревали какие-то события.

— Спасибо, — с чувством произнесла Синицина. А потом весело закончила:

— И долгожданная рекламная пауза.

На экране возник истощенный ребенок, как из концлагеря смерти Дахау, и послышался замогильный голос: