Ловушка для «Осьминога»

Гагарин Станислав Семенович

– Но Матти Бьернсон может сам организовать утечку информации, связанную с его предварительным арестом, – осторожно возразил Митрошенко.

– А вот вы и постарайтесь, чтобы этого не произошло, Анатолий Станиславович, – сказал генерал. – Во-первых, предупредите самого Матти: поскольку его все равно будут судить за содеянное в нашей стране, от проявленной им лояльности зависит уровень наказания. Во-вторых, будущие контакты Бьернсона возьмите под неусыпный контроль. Никаких визитов в консульство, встреч с журналистами… Спонтанные

выходы на него связников «Осьминога», если они обозначатся, – тоже на вашей совести, друзья. Надо глухо обложить Викинга. Но тот, кто за ним, возможно, наблюдает, не должен ничего заметить.

– Если не засекли его визит к нам, – подал голос Колмаков.

– Будем надеяться, что этого не произошло, – проговорил Третьяков. – Теперь об этом типе из Одессы. Я имею в виду Марка Червягу. Чем он занимается сейчас?

– Поселился в Ольгине, – принялся докладывать Митрофан Елуферьев. Именно ему с помощниками бы­ло поручено опекать Докера. – Получил на Финляндском вокзале контейнер. Содержимое установить не удалось… Перед этим говорил из телефона-автомата. Переводы, которые Червяга получил на Центральном телеграфе, проверили. Они отправлены из сорок пя­того отделения связи от имени не существующего в Ленинграде учреждения.

– А от кого он получает посылки? – спросил Тре­тьяков.

– Мы пытались установить наблюдение за теми секциями, откуда он их вынимает, но тщетно…

– Это и понятно, – заметил Митрошенко – Кто придет к отработанному уже тайнику? Номер секции каждый раз меняется.

– Но ведь как-то узнает их ваш клиент?! – сказал начальник управления. – По телефону?

– Звонил он только один раз, – сказал Елуферьев.

– Засекли абонента?

– Никак нет, – виновато потупился Митрофан Елуферьев. – Не успели…

– Обидно, – резюмировал Третьяков. – Червяга – боевик, исполнитель. Мы хорошо знаем, что и в гангстерской банде его использовали на предмет пострелять из пистолета. Конечно, в «Осьминоге» навели на него шпионский политес, но в конечном итоге он мальчик на побегушках у серьезного, только, увы, неизвестного нам агента. Возможно, этот икс появился у нас недавно или это слипер, разбуженный по команде из Ухгуилласуна, а то и прямо из Лэнгли. Тогда он втрой­не опасен, ибо таких профессионалов берегут, пускают в ход, когда объявляют ва-банк. Как он ведет себя сейчас, этот Червяга?

– Перешел к конкретной деятельности, – ответил Елуферьев. – Появился в университете, долго высматривал кого-то на философском факультете, а когда наткнулся на Андрея Колотухина, то принялся осторожно, на разумном расстоянии следить за ним.

– Давно следит?

– Со вчерашнего дня, товарищ генерал.

– Почему сразу не доложили? Разве не ясно, что делается это неспроста? Складывалась ли за это вре­мя ситуация, когда Червяга и парень оказывались один на один?

– Случалось, но в многолюдном месте, – уже догадавшись, в чем дело, и побледнев от волнения, сказал Митрофан.

– Немедленно

арестуйте Червягу! – распорядился Третьяков. – Срочно подготовьте обоснование ареста, материалов у нас на него более чем достаточно, и свяжитесь с прокурором. Где он сейчас находится?

– Отправился вслед за Колотухиным-младшим на дачу академика, – ответил Елуферьев

– Ваши люди с ними?

– Конечно!

– Тогда санкцию на арест пусть оформляет Николай Иванович, а вы, Митрофан, берите оперативную машину и с группой захвата отправляйтесь туда. Берите Червягу немедленно! Иначе не миновать беды!

IV

Темно-синий автомобиль марки «вольво» миновал Сэрхольмен, обогнул круглую площадь Карлавеген и по Скеппарагатан подобрался к центру Ухгуилласунской гавани. Здесь водитель вплотную прижался к небольшому кафе «Копченая салака», где обычно перекусывали докеры, притормозил и принял через заднюю правую дверь пассажира – высокого человека во флотской фуражке без кокарды, с черной окладистой бородкой, одетого в линялые джинсы, грубые башмаки и поношенную пятнистую куртку десантника.

Едва человек оказался в салоне «вольво», автомобиль резко увеличил скорость и покинул территорию порта.

– Куда поедем, Гуннар? – спросил водитель странного по внешнему виду пассажира. – Едва узнал вас в таком наряде… Когда вы успели отрастить пиратскую бороду?

– Борода фальшивая, – ответил Гуннар Пальм. – Ее ужасно сложно клеить, поэтому потерпите мою бандитскую физиономию до конца нашего разговора. У меня есть основания опасаться слежки. Поэтому и прибег к маскараду. Пусть никто не узнает, что редактор Пальм встречался с депутатом риксдага.

– Такое детективное начало меня интригует, – засмеялся Стуре Эриксдаль, давнишний друг семьи Пальмов. – Так куда мы отправимся, мистер Шерлок Холмс?

– В никуда, – ответил Гуннар Пальм. – Можешь возить меня в машине по городу до тех пор, пока я не расскажу тебе все. Если, конечно, некая служба не установила в твоем «вольво» подслушивающее устройство.

– Как будто бы нет, – отозвался депутат, поглядывая в зеркало заднего обзора. – Но я вовсе не уверен, что вот из того светлого «мерседеса», который идет за нами, не прослушивают наш разговор с помощью дальнобойного микрофона направленного действия. Подожди, я кое-что придумал.

Через полчаса быстрой езды, в течение которой Стуре Эриксдаль не раз резко менял направление движения, присматриваясь, не следует ли кто за ними, его темно-синий «вольво» выскочил на пустынную дорогу, которая пролегала через гряду песчаных дюн к востоку от Ухгуилласуна.

– Пойдем прогуляемся вдоль моря, – предложил Стуре Эриксдаль приятелю.

Они отошли от машины и неторопливо побрели вдоль уреза воды.

– Ты в каких отношениях со Стеном Викбаумом? – спросил Гуннар Пальм.

Эриксдаль хмыкнул, пожал плечами: