Ловушка для «Осьминога»
Шрифт:
– Плохо ты знаешь Чиладзе, – едва сдерживая желание наброситься на доцента, проговорил Артур. – Квартиру другую дали… Ха! Я обиделся: почему председатель спорткомитета слово не сдержал. Не надо обещать, если не можешь… Но этот тип вовсе не Советская власть. Не она меня обманула. И я ее тоже не подведу… Становись за штурвал и веди яхту. Я пальцем не шевельну. Можешь хоть тысячу раз стрелять!
Складывалось вовсе не так, как мыслилось доценту. Он глянул на часы. Было уже без десяти двенадцать. На востоке показался силуэт корабля.
«Пора! – решил Август Эккерман и выстрелил из ракетницы. –
Красная ракета отвлекла внимание Рендулича. Он поднял глаза вверх, следя за ее полетом, и этим мгновением воспользовался Михаэлис. Подобрав валявшийся спасательный нагрудник, он с силой метнул его в лицо Лотару. От неожиданности тот вздернул руки и непроизвольно нажал на спуск. Грянул второй выстрел. Поняв, что обрез теперь не опасен, Михаэлис бросился к Рендуличу. Он налетел так стремительно, что оба они сместились к борту, перевалились через ограждение и упали в воду. Там они вцепились друг в друга, выкрикивая ругательства и пытаясь утопить один другого, но сделать это было трудно, так как оба были хорошими пловцами.
Растерявшийся вконец Эккерман совсем забыл о Чиладзе, которого только что держал под прицелом. Доцент подскочил к борту и, желая помочь Рендуличу, стал стрелять, целясь в Михаэлиса.
Он успел выстрелить трижды. Две пули булькнули в воду, а третья прострелила Лотару Рендуличу голову. Выстрелить в четвертый раз доценту не позволил Артур Чиладзе. Он выбил оружие из его руки, и наган, в барабане которого оставалось еще четыре патрона, описав дугу, ушел на дно Балтийского моря.
Когда Лотар Рендулич перестал хватать Михаэлиса за руки, Юрис, не поняв еще, что тот мертв, с силой оттолкнул его от себя. И мнимый убийца и несостоявшийся перебежчик тут же скрылся под водой, оставив после себя лишь красное пятно.
Корабль, возникший на горизонте, меж тем полным ходом приближался к месту только что разыгравшейся трагедии.
Это был «Громобой» Афанасия Коршуна.
VIII
Давыдов еле выпросил у Джона Бриггса этот единственный час, чтобы заехать проститься с Хельгой. Сократ дал Олегу понять, хотя не имел права этого делать, что в Ухгуилласун они больше не вернутся.
– Наш последний выход в море, – сказал он, – и переберемся куда-нибудь в более теплые края. В Одессу, например.
– Неудачная шутка, – сказал Олег.
– Ты прав, мой старый корабельный товарищ, шутка неудачная… В Одессе нам нечего с тобой делать. А вот где-нибудь на острове Ив…
– Туда мне еще рано, – улыбнулся Давыдов. – А что мне сказать Хельге?
– Как обычно: командировка. Но если у тебя серьезное намерение, то почему бы вам не пожениться?
– А это возможно?
– Мистер Ларкин – правый консерватор. Он поощряет традиционные нравственные ценности. Семья, дети, счет в банке, недвижимость. Разведчик-конформист… Что может быть идеальнее? Думаю, что ты получишь официальное благословение шефа. Я, по крайней мере, поддержу эту идею перед дядюшкой Сэмом… Ты ведь теперь по всем параметрам мой кадр и больше не служишь у мистера Фергюссона.
– Мне показалось, что он куда-то собирается… Новое назначение?
– Ты слишком наблюдателен, дружище Аргонавт. Даже для разведчика. Но попрощаться
– Нет возражений, – улыбнулся Давыдов, принимая из рук Джона Бриггса ключи от машины.
К домику Бенгта Ландстрёма он ехал быстро, но стараясь не попасться дорожной полиции за превышение скорости. Нервы были напряжены до предела. Его пребывание в «Осьминоге» достигло решающей фазы. Теперь увидеть Хельгу… Потом снова воровской подскок к родным берегам. Он уже знал по отдельным репликам Джона Бриггса, что они испробуют в дюнах Прибалтики «Крот» новой модификации.
А вот и знакомая улочка. Один поворот – к старому кладбищу святой Катарины, второй – прямо к дому Хельги.
– Что-нибудь случилось? – спросила она, открыв дверь и увидев за нею Олега.
– А почему ты об этом спросила? – осведомился он, входя в небольшую прихожую.
– Ты никогда не приходил поздно…
– Она хочет сказать, что по нашему обычаю поздно вечером к девушке приходит только ее жених, – подал голос из гостиной Бенгт Ландстрём.
– Папа! – укоризненно проговорила девушка. – А у нас гость, Олег. Редактор Пальм…
Гуннар уже появился в дверях, протягивая Давыдову руку.
– Очень хорошо, – сказал Олег, – мне и вам надо сказать пару слов.
– А что, – не унимался Бенгт, – лучшего жениха, чем ты, парень, я для собственной дочери не хотел бы. Прав я, Гуннар?
– Прав, дядя Бенгт. Но давай отпустим молодых… Мне кажется, что наш русский друг пришел проститься.
– Тебя долго не будет? – спросила Хельга, когда уединились в ее комнате.
– Не знаю, – ответил Олег. – Это не совсем обычная командировка… Она… как бы тебе сказать… не имеет срока. Во всяком случае, я дам тебе знать о себе при первой возможности. Понимаешь?
– Не понимаю, – прошептала Хельга. – Но все равно! Я все-все понимаю… Только бы ты помнил обо мне. Ладно? Тогда Вселенский Змей соединит нас вместе.
– На Змея надейся, а сам не плошай, – гладя Хельгу по светлым волосам, сказал Давыдов. – Я вот что еще хотел… Если вдруг позову тебя… Понимаешь, насовсем… Ты приедешь?
– В Россию? – спросила Хельга.
– Ну, – замялся Олег, – не обязательно… Вообще ко мне.
Глаза Хельги вдруг наполнились слезами.
– Ты плачешь? – испугался Давыдов.
– Это слезы радости… Значит, ты хочешь, чтобы я…
– Стала моей женой, – быстро закончил за нее Олег.
– Да, – просто ответила Хельга. – Только позови меня, где бы ты ни был.
Она бережно поцеловала Олега в глаза:
– А теперь я пойду вниз и приглашу сюда редактора Пальма.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
I
У комиссара полиции Матса Ханссона был собственный счет к Центральному разведывательному управлению. Нет, лично ему не приходилось сталкиваться с ребятами из Лэнгли ни по работе, ни в житейском смысле, хотя он, поддерживая оперативные контакты с секретной службой министерства юстиции, знал кое-кого из цэрэушников в лицо, когда они под тем или иным прикрытием орудовали в Ухгуилласуне.