Ловушка для птички
Шрифт:
Прикрываю окно. Ветерок из него задувает прохладный, на утро обещали дождь.
Залезаю под одеяло и сжимаюсь. Надо как-то переспать эту ночь, а завтра все изменится. Прилетит его жена с сыном, вечером они пойдут на вечеринку к друзьям. Он отвлечется и остынет, ему станет не до меня. А потом я улечу к Николь.
Нам нельзя сближаться.
____________
[1] Mierda — (с испанского) дерьмо
Глава 15
Принять и
Я начинаю привыкать спать в его постели. Засыпаю быстро и сплю спокойно до тех пор, пока в мой выстраданный сон не пробирается хозяин спальни. Последние дни его было так много, что подсознание привыкло и не хочет с ним расставаться. Тем более во сне наше общение приятнее, чем наяву.
Сон невероятно чувственный, сотканный из интимного шепота и нежных прикосновений. Я не вижу Никиту, но его руки, губы и дыхание осязаю всем телом.
Он гладит меня. Проводит ладонью по волосам, трогает шею, ключицы, плечи… Берет за руку. Теплыми губами прижимается к запястью, затем медленно скользит выше и целует ложбинку локтевого сгиба. Это фантастически приятно.
Раскисаю от его поцелуев, как сдобная булочка в молоке. Тело становится легким, почти невесомым. Оно тонет в облаке блаженства, пока сознание дремлет.
Его губы пробираются выше. Ставят теплые отметины на предплечьях и ключицах, долго ласкают шею, водят по скуле и легонько прихватывают мочку уха. Слышу его частое дыхание, и низ живота тяжелеет.
Выгибаюсь. Подаюсь навстречу и ловлю эти страстные губы. Они теплые, влажные и вкусные. Господи, какие же они вкусные! Как же они мне нравятся!
Мы целуемся самозабвенно. Сплетая языки и смешивая дыхание. Этот поцелуй… Я растворяюсь в его вкусе и утопаю в глубине. Улетаю в нирвану и не хочу возвращаться. В таком сне я готова остаться навечно.
Целуй меня, не останавливайся!
Молю, но сладкая мука прерывается. С меня слетает одело, разгорячённую кожу обдает прохладой, и это неожиданно возвращает в реальность.
Нехотя открываю глаза и с изумлением смотрю на нависшего надо мной Гордиевского.
Всё это не сон! Не сон!
— Никита, ты… — запинаюсь. — Я… — слов не могу подобрать. — Что мы делаем? — лепечу, пытаясь натянуть на себя съехавшее полотенце.
Хватаю губами воздух, задыхаясь от осознания происходящего.
Он абсолютно голый. Смотрит голодно. Дышит так, словно стометровку только что сдавал. Увернуться и отползти не получится, он уже между моих ног. Чувствую, как его эрегированный член скользит по моему бедру. Так же влажно и настойчиво, как по шее скользили губы.
— Поздно, — озвучивает Никита мои мысли. — Ты сама пришла в эту комнату.
Полотенце летит на пол следом за одеялом.
— Ты говорил, могу лечь в любой… оой…
Я
— Без шансов, Соня. Я не остановлюсь.
Смотрит так, что спорить не имеет смысла. Ему надоела эта глупая игра в «дам не дам». Он добился своего. Я закрываю глаза: пусть уже свершится.
— Смотри на меня, — не просит — требует. — Открой глаза, София.
Его рука тяжело опускается на мою шею у основания и довольно сильно сдавливает. Во сне Никита был нежнее.
Рывком тяну в себя воздух и распахиваю глаза. Встречаюсь с его обезумевшим взглядом, и под ложечкой холодеет. С такой яростью смотрит, что становится жутко. Он душу из меня вынимает.
Тянусь рукой, дотрагиваюсь до его лица.
— Я смотрю на тебя, — шепчу и медленно веду кончиками пальцев по колючей щеке.
Уворачивается. Ловит пальцы губами, всасывает по очереди, слегка прикусывает мизинец. У меня вырывается долгий стон. Всегда возбуждала эта его порочность на грани.
Он задирает подбородок и нависает выше. Шея и предплечья напряжены, вены вздуты и пульсируют.
Дикое необузданное желание слиться с этой красотой воедино раздирает меня.
Трогаю его. Спину, руки, шею, затылок… Скольжу руками по его безупречному телу, и волна иступленного жара накрывает с головой. Вторые сутки в режиме нон-стоп хочу этого засранца. Это пытка какая-то!
— Иди ко мне, — прошу и обхватываю ногами его бёдра.
Второго приглашения он не ждёт, ему и первое не требовалось. Просовывает руку, направляет член и резко толкается. В одно движение заполняет меня собой.
Ощущение настолько острое, что я приглушенно вскрикиваю. Мне его много.
Он наклоняется и ловит мой стон губами. Рвано целует, словно боится обжечься, и отстраняется. Одной рукой упирается в матрас, а вторую подсовывает мне под поясницу, заставляя выгнуться. Крепко обхватывает и вжимается горячим животом. Входит глубже. Еще глубже. И еще. Двигается быстро. Слишком резко и грубо.
У меня там все неистово пульсирует, но при этом неприятно припекает. Инстинктивно зажимаюсь, насколько это возможно в этой позе, но он не замечает. Продолжая наращивать темп, тупо вбивается в меня. Мне неприятно!
Кто этот грубый и напористый мужлан, который просто долбится в меня? Это не мой Ники. Совсем не тот умелый и чуткий любовник, в руках которого я таяла от наслаждения.
Всё это мне совсем не нравится, но я молчу. В висках стучит, в уголках глаз собираются слезы.
Он больше не целует. Дышит порывисто прямо в губы, но не дотрагивается. Зато взглядом въедается в глаза. Странно так смотрит, словно ищет в них что-то и не находит. И злится. С каждым толчком его движения становятся резче, быстрей и неприятней.