Ловушка для птички

Эклер Натали

— Мы не остановимся, малыш, — урчит этот соблазнитель, — Из двух страхов выбери меньший.

— Ты обещал прерваться. Я тебе верю. Доверяю.

— Окей, трусиха. Но мы вернемся к этому разговору, — усмехается и не давая опомниться, входит в меня, — Экспериментировать мы будем, — жарко шепчет и начинает двигаться во мне.

«Я связалась с извращенцем», — это моя последняя связная мысль. Дальше я улетаю в свой личный рай.

Никита шепчет еще что-то крайне пошлое и возмутительное, его фантазии заводят.

К финишу я прихожу раньше, сказывается

перевозбуждение. Ник держит слово и прерывается, изливается мне на спину. В этот момент никаких страхов не существует. Меня и самой как будто нет. Таю в его руках, тону его запахе, растворяюсь в его флюидах и словно исчезаю, чтобы возродиться и признать, что люблю его больше жизни.

Глава 35

Сорок пять страниц текста мелким шрифтом я прочел дважды. После долго не мог прийти в себя. Смотрел в одну точку и переваривал. Отправь она мне хоть одно из этих сообщений, все было бы иначе.

Я не думал, что значу для нее так много. Вернее, думал, что не значу. Птичка никогда не говорила, что любит. Всегда держала эмоциональную дистанцию и избегала темы совместного будущего.

Три года назад она смотрела на меня влюбленными глазами, при этом старательно оберегала свою личную территорию и неустанно демонстрировала независимость. Она явно не выглядела равнодушной, но я отдавал себе отчет, что могу принимать желаемое за действительное. Сам-то втрескался по уши и готов был об этом кричать на каждом повороте. Помню, как сталкерил за ней, искал в приложении, потому что выудить номер телефона у ее подруги не получилось. Как потом мы вечно спорили, когда она делила ресторанные счета. Даже за номер в Париже умудрилась перевести половину стоимости, хотя тогда мы уже встречались. Я признался ей в любви, она не ответила.

Когда три недели назад встретились снова, Соня смотрела на меня иначе — враждебно и с опаской. Пускать в свою жизнь категорически не хотела. Откровенных разговоров избегала. Сама инициировала, первой соскакивала. Морозилась даже после того, как всю ночь сладко стонала подо мной. С одной стороны это бесило, с другой — нехило заводило. Вновь появился азарт обладает ей, несмотря ни на что.

То, что она родила от меня дочку, стало шоком. При ближайшем рассмотрении и глубинном понимании — приятным. Пусть я лошара, который не додумался посмотреть дату рождения девочки, но все же — по жизни везунчик. И дочь моя, и чувства ко мне у Птички всегда были. Она призналась.

Пока она моется в душе, я расплываюсь по подушке: теперь никуда от меня не денется.

Вода выключается, спустя полминуты щелкает входная дверь. Только что она билась в экстазе и шептала мне слова любви, и вот сбежала. По-тихому, без слов. Зашибись.

Встаю с кровати, иду следом. Стучу в дверь напротив. Не открывает. Стучу настойчивей.

— Никита? Ай, ты голый! — обмотанная полотенцем Соня затаскивает меня в свой номер, высовывается в коридор, смотрит по сторонам и закрывает дверь. — С ума сошел?

— С тобой не сложно, — развожу

руками. Меня моя нагота не смущает ни разу. — Ты почему ушла?

— Чтобы одеться и взять телефон. Нужно позвонить Дашке, купить билеты домой…

— А сказать мне не нужно?

Прохожу в ее номер, падаю на кровать.

— Да я всего на минуту! Думала, ты задремал…

— Уснешь тут, — бурчу и стучу ладонью по матрасу, — Иди ко мне, поговорим.

Садится рядом.

— На сколько сможешь остаться? Неделя?

— Исключено! Завтра надо вернуться, во вторник мы с Марией переоформляем компанию. Я стану соучредителем.

Даже нос задирает, когда говорит это. Горда собой.

— Ууу, — тяну с наигранной важностью, — Ты теперь завидная невеста. Посвататься к тебе что ли?

На провокацию Соня не ведется. Смотрит снисходительно, как на идиота.

— Ты женат, Гордиевский.

— Это временное недоразумение я скоро исправлю, — обещаю и беру ее за руку, — К тебе смогу прилететь в субботу, но всего на несколько дней. Потом нужно в Краков на неделю, может две… Дальше пока не знаю.

Она слушает, не моргая, кивает.

— Ты весь в сперме, надо помыться, — проводит пальцем по животу, который и вправду липкий.

— Потом вместе сходим в душик, — обнимаю ее за талию и укладываю на себя. Фиксирую затылок и целую, пока не опомнилась.

На поцелуй она отвечает, но, когда стягиваю полотенце, начинает возмущаться.

— Нет, Никита, теперь точно только с презервативом.

— Опять двадцать пять, — выдыхаю недовольно, резко переворачиваю ее на спину и придавливаю сверху, — Смотри, малыш, — шепчу, обхватив рукой подбородок, — Я все равно сделаю, как решил. Будешь спорить или доверять?

— Сложно доверять тирану, не находишь, — язвит Птичка, но ноги уже раздвигает. Дышит часто, в глазах лихорадочный блеск.

— Тебе понравится, — заверяю и начинаю ласкать ее между ног.

Несколько минут и она готова. Дрожит вся, течет и призывно выгибается. Отзывчивая моя девочка. Затрахаю так, что до субботы каждую минуту вспоминать будет.

Целую ее, целую. Не могу остановиться. Она так вкусно стонет, изнывает.

— Хочу тебя… хочу, — задыхается.

Широко раскидывает ноги и красиво забрасывает мне на плечи.

— Ох нихера себе, как ты умеешь, — вырывается у меня.

Реально в шоке от растяжки, но больше от ее готовности. Ждать не заставляю, в одно движение вхожу. С зацелованных губ срывается протяжный стон и меня кроет. Хотел неспешно ее трахать, растягивать мучительное удовольствие. Долго и медленно вводить в исступление, смаковать его с ней… Не выходит так. С первого толчка срываюсь на бешеный ритм и остановиться уже не могу. В итоге получается быстро, технично и феерично.

В финале моя скромная Соня кричит. Не стонет, не визжит, а красиво кричит. От осознания того, насколько ей кайфово меня охватывает дичайший восторг. Поверх оргазма накрывает новой эйфорией. Доставлять любимой женщине удовольствие — вершина блаженства, я ее достиг.