Ловушка для светлой леди
Шрифт:
– Вроде бы, да, миледи, - ответила Клара.
– Лорд Кимли сказал, что всем доволен.
– Но? Договаривай, Клара.
– Не знаю, удобно ли, миледи, - замялась экономка.
– Ну, Клара, не томи, что ты хотела сказать?
– Ох, миледи, не сочтите, что я сплетничаю, да только, похоже, лорд Кимли плохо себя чувствует. Такой уж он бледный! А когда я из его покоев выходила, так в зеркало увидела, как милорд скривился, словно от боли,и побелел весь. Вот, ни кровиночки в лице не осталось! И взгляд такой был...
Измученный.
– Ладно, Клара, я постараюсь узнать, что с лордом Кимли, -кивнула пожилой рэйе.
–
– Слушаюсь, миледи, - экономка почтительно склонила голову и покинула холл.
Позже, когда я проходила мимо кухни, мне довелосьслучайно услышать разговор Клары и Дороти.
– Ох, как наша леди Анна изменилась, Дори!
– делилась с кухаркой своими наблюдениями домоправительница.
– Такая взрослая стала, уверенная, серьезная. И взгляд такой... Как посмотрит, властно так, с силой, и сказать-то ничего в ответ не можешь. Я уж не раз леди Агату вспомнила. Вот, на нее наша леди похожа становится.Кажется, со времени ее отъезда на Север не месяцы, а годы прошли!
– Да, уезжала птенчиком неоперившимся, а вернулась орлицей, - одобрительно хмыкнула Дороти.
– А я ещё когда говорила, что бабушкина порода свое возьмет.
– И муж у миледи такой представительный! Видный мужчина. Как взглянет, у меня аж мурашки по коже бегут!И леди свою любит, сразу видно! Надышаться на нее не может. Повезло нашей леди Анне, жаль, леди Агата не дожила, не успела за внучку порадоваться.
Женщины принялись вспоминать свою старую хозяйку, а я потихоньку отошла от двери и направилась в гостиную. Да... Не думала, что Клара будет сплетничать с Дороти. В былые времена, экономка никогда бы не опустилась до подобного общения с кухаркой, а теперь, гляди-ка, обсуждают хозяев, как завзятые кумушки! Видно, последние недели мытарств, сблизили всех слуг, заставив забыть о классовых различиях.
Кимли ждал меня в гостиной.
– Леди Анна.
При моем появлении, Себастиан встал и склонил голову в коротком поклоне.
– Мне казалось, мы отбросили церемонии, - тихо сказала я, стараясь придать голосу необходимую твердость.
– Да, простите, Анна.
Тиан пристально посмотрел мне в глаза,и я увидела, как его щеки медленно покрывает морозный узор.
– Быть может, вы хотите отдохнуть с дороги? Вы ведь наверняка устали.
– Анна, пожалуйста...
Себастиан оказался рядом со мной и порывисто взял за руку.
– Вы читали его?
– В голосе Кимли прозвучало волнение.
– Вы прочитали дневник, Энн?
Тиан смотрел на меня,и в глазах его мелькали отблески пламени.
– Да, я прочитала дневник, - спокойно ответила я, мягко забирая свою руку. Боги, чего мне стоило это спокойствие!
– И... Вы, верно, ненавидите меня?
– Бастиан впился в мое лицо отчаянным взглядом.
– Энн, не мучайте меня, скажите. Вы сможете меня простить?
Он снова схватил мою руку, крепко сжав ее.
– Себастиан, пожалуйста, - Я попыталась вытащить ладонь из его захвата.
– Мне больно, - тихо прошептала, глядя в искрящиеся синие глаза. Метель, что бушевала в них, выворачивала мне душу.
– Да, Энн. Простите. Я не хотел, - Тиан поспешно выпустил мою руку и отступил на шаг, словно бы не был уверен в том, что не схватит ее вновь.
– Спасибо, - потирая занемевшую кисть, тихо произнесла я, а потом, решительно распрямилась и твердо посмотрела
– Я прочитала ваш дневник, Себастиан, - Тиан дернулся, собираясь что-то сказать, но я остановила егодвижением ладони.
– И могу сказать только одно. Все, что было... Мы должны забыть об этом. Похоронить раз и навсегда. Сделать вид, что этих воспоминаний нет и никогда не было и жить
дальше.
– Артур знает?
– Нет. Я не стала говорить об этом мужу. Для него было бы ударом узнать подобное, - резко ответила я, пытаясь заставить замолчать чувство вины, мучающее меня на протяжении всего последнего времени.
– Надеюсь, что и вы постараетесь не распространяться о нашем... путешествии, - сдержав горький смешок, посмотрела на своего собеседника.
– А еще лучше, попытайтесь забыть.
– Даю вам слово, Энн, - тихо промолвил Тиан, и глаза его как-то странно блеснули.
– От меня никто не узнает о прошлом, но вот забыть... Нет. Не просите меня об этом. Несмотря ни на что, это самые драгоценные мои воспоминания,и я никогда с нимине расстанусь.
– Что же, как знаете.
Я отвернулась, не в силах больше выносить присутствие Кимли.
– Энни, - тихо произнес он.
– Да?
– устало посмотрел^ на своего мучителя. Как же тяжело было находиться рядом со свидетелем моего падения!
– Вы сможете когд^-нибудь простить?
– еле слышно, спросил он.
– Я виновата в произошедшем ничуть не меньше в^с, Тиан, -невесело усмехнулась я.
– Нет, Энни! Не смейте винить себя!
– воскликнул мужчина.
– Вы ни в чем не виноваты! Это я... Это все я...
Он отчаянно посмотрел на меня и тихо добавил:
– Если бы я тогда смог удержаться... Впрочем, сейчас уже поздно рассуждать об этом.
– Вот именно, Себастиан, - резкость прорвалась в моем голосе, но я тут же постаралась приглушить ее.
– Поздно. И давайте больше не будем...
Не договорив, махнула рукой и пошла прочь. От своего несостоявшегося возлюбленного, от былых чувств, и от измученных синих глаз, выворачивающих душу.
Боги, ну зачем мне все это? Я была так счастлива с Артуром. Я люблю своего супруга. И я оказалась недостойна его любви. Поездка в Кен, которой я так радовалась поначалу, превратилась для меня в испытание. Каждый раз, глядя на мужа, я ощущала угрызения совести. Каждый раз, наслаждаясь его объятиями и поцелуями, не могла отделаться от мысли о других руках и губах. И каждый раз, обнимая Арта, чувствовала себя предательницей, вспоминая тоску в синих глазах Себастиана.
Едва передвигая ноги, доплелась до своих покоев и рухнула на кровать. Тяжелое предчувствие,так и не собирающееся покидать душу, высасывало все силы.
Арт... Упрямый, уверенный в себе, сильный и честный. Как же ты уязвим, мой любимый!
Не выдержав гнетущей тоски, скребущейся в сердце, встала с постели и решительно направилась во двор, в старую часовню древних богов. Быть может, они услышат молитвы и защитят моего мужа...
Из дневника Себастиана:
“...21 орсеня.
Наместнический бал. Место сбора всех местных клуш, желающих пристроить своих прелестных дочурок. Единый, дай мне терпения! Придется безропотно сносить красноречивые взгляды, томные вздохи, наборы шаблонных фраз... И завуалировацные расспросы маменек, с холодным расчетом оценщиц прикидывающих, как повыгоднее продать своих “очаровательных птенчиков”.