Ловушка. Форс-мажор
Шрифт:
– А ничего, что я полтора года родителей не видел?
– А ничего, что дядя Костя третью неделю просит приехать помочь ему по даче? Участок такой травой зарос, что в ней Сашку уже не видно.
– Хорошо, завтра с утра поеду и всю траву… скурю на фиг.
– Я всегда говорила, что чувство юмора – не самое сильное твое место.
– А какое тогда самое сильное?
– Всяко не чувство меры. Вон, сегодня хорохоришься, а завтра опять полдня будешь с унитазом обниматься… Ладно, «грузчики» пьют как лошади: у них работа дерганая, да к тому же еще
– Про то, что устроили, это ты верно сказала. Устроили вы мне со своим папочкой и дядюшкой веселую жизнь. В два счета схомутали, даже пискнуть не успел, – перешел Рубикон Лямка.
– Ах, вот так ты теперь поворачиваешь! Ну, знаешь, любезный супруг, после таких слов мне с тобой говорить не о чем!.. Всё, выпивай свой чай и стели-ка ты себе на кухне. Я тебя с таким выхлопом в спальню к ребенку не пущу.
Ирина развернулась и с оскорбленным видом направилась в комнату.
– А ну стой! – грубо окликнул ее Лямка.
– Не ори, Сашку разбудишь. Белье возьмешь в диване. И на всякий случай подставь себе тазик. Я за тобой убирать не собираюсь.
– Иди ты знаешь куда со своим тазиком?! Я сказал: вернись и сядь. Я еще не договорил.
– А я не собираюсь общаться с тобой в таком состоянии. Вот завтра проспишься и поговорим.
– Нет, сегодня.
– Хорошо, – презрительно кивнула головой Ирина и опустилась на табурет. – И о чем будем говорить? О том, что тебя никто не ценит и не понимает?
– Успокойся. Как раз по этой части у меня все окей.
– Да что ты?! Никак утешитель нашелся?
– Ага, нашелся. Вернее, нашлась, – нахально соврал Лямка.
– Короче, чего тебе от меня нужно? – посуровев, проглотила последнюю фразу Ирина. – Только скорее, я спать хочу.
– Тебе Полина звонила? Меня позвать просила?
– Ну, допустим, звонила, – осторожно ответила супруга, наконец сообразив, что послужило причиной столь андеграундной реакции мужа.
– Ты почему меня не позвала?
Мгновенно перебрав в уме возможные тактики дальнейшего поведения, Ирина остановилась на доселе безотказной. И уже пару секунд спустя на ее красные от бессонницы глаза начали наворачиваться постановочно-театральные слезы.
Но на сей раз не сработало. Давно привыкший к моноспектаклям со слезами, Лямка в ответ лишь слегка прищурился:
– Я тебя русским языком спрашиваю: какого черта ты не позвала меня к телефону?
– Потому!
– Почему?!!
– Потому что тебе какая-то там Полина дороже жены, – заверещала Ирина. – Что она, что твой Козырев… Они вечно впутывают тебя в какие-то темные дела. А потом…
– Что потом?! – не на шутку завелся Лямка.
– Не ори на меня! А то ты сам не знаешь, что потом! Рядом с этой твоей Полиной люди мрут. Как мухи – Антон ваш, потом Нестеров… Вот и
– Так богатого или настоящего?
– Это одно и то же.
– Ну-ну, продолжай. Нашла – и что?
– А то, что его тут же взяли и посадили! И еще неизвестно, чем все закончится.
– То есть ты считаешь, что Игорь и вправду вазочки из Эрмитажа тырит?
– Ничего я не считаю. Хотя нет… Я считаю одно. Что тебе при таких обстоятельствах и при твоей работе не надо влезать в эту историю. Если наплевать на себя, подумай хотя бы о дяде. Или ты действительно не понимаешь, как это может на нем аукнуться?
– Ир, ты вообще себя слышишь? Ты слышишь, что ты сейчас говоришь? Полина, Игорь, Пашка – это мои друзья! Хоть это ясно?
– Хоть это – мне ясно. А вот тебе не пора ли определиться в приоритетах? Кто для тебя дороже – семья или друзья? Лично я не хочу, чтобы мой ребенок остался без отца.
– Ой, вот только не надо приплетать сюда Сашку!.. Что за манера такая: при любом удобном случае, в каждую ерунду обязательно приплетать сына?
– Ну, если сын для тебя – это ерунда, о чем тогда говорить? И вообще, чего ты от меня хочешь?
– Я хочу понять, с каких это пор и с каких это щей ты решила, что имеешь право определять, что и как мне делать? – Лямка с размаху ухнул кулаком в стену. Наверное, впервые за все время их совместной жизни. Ухнул так, что на кухонном столике жалобно звякнули чайные ложечки.
Ирина вжалась в стену. Сейчас она даже не плакала.
– Так вот. Я тебе говорю… Нет, я тебя просто уведомляю, что с этого момента, раз и навсегда, только я решаю: что и как мне делать, с кем дружить и с кем пить водку. И если ты когда-нибудь еще раз посмеешь решить за меня, то…
Здесь Иван осекся, поняв: каким именно будет то самое ТО, он и сам представлял достаточно смутно. Допустим, уйдет из дома. Благо, можно вернуться на квартиру к бабушке, так что с альтернативным жильем проблем нет никаких. А Сашка? А работа, которую он, если честно, любил даже чуть больше родного сына? Ибо только там, в своей каморке, в последнее время он и находил пристанище от вечных семейных дрязг, ночного плача и, чего уж лукавить, от порядком осточертевшей молодой жены. А ведь его работа, как ни крути, напрямую зависела от Иркиного дяди… В общем, от осознания сего замкнутого круга навалилась на Лямку такая тоска, что… Что он просто молча бухнулся на диван и устало опустил голову на колени.
Воспользовавшись внезапной паузой, Ирина стала потихоньку выбираться из кухни. Она понимала, что на сегодня Иван всё – сдулся, утих. А завтра… Завтра, бог даст, все пойдет как прежде. Еще и каяться прибежит. «Все равно, надо будет переговорить с дядей Костей», – подумала она, входя в спальню и склоняясь над детской кроваткой. В этот момент ее мысли как-то сами по себе унеслись далеко от произошедшего на кухне скандала. В конце концов, обижаться на вдупель пьяного мужика – саму себя не уважать.