Ловушки памяти
Шрифт:
Если бы только я была уверена, что Лавровский – это ОН! Но, увы, пока ничего нельзя утверждать наверняка. Одна надежда – на предстоящую поездку. Мы много времени сможем провести вдвоём – в самолёте, в гостинице, где-нибудь ещё, в конце концов… Только что же делать со Стронгом? Ведь Лавровский всерьёз рассчитывает на мою помощь. А вдруг упрямый красавец, фильмы с участием которого я просто обожала, не захочет соглашаться на предложение Николая? Ну почему режиссёр так свято верит в мой призрачный дар? С чего он только
Мы без приключений добрались до моего дома, и Лавровский торжественно вложил мне в руки сценарий.
– Прошу тебя, не подведи! – Он умоляюще взглянул на меня. – Найди в этой истории именно то, что сможет убедить Стронга взяться за работу в этом проекте.
– Постараюсь, но обещать ничего не могу, – сухо ответила я, выходя из машины.
Николай выскочил следом и галантно сопроводил меня прямо до калитки, помогая дотащить огромный букет. Напоследок он назвал адрес офиса, куда надлежало явиться завтра, в любое удобное для меня время. Я молча кивала, стараясь запомнить список документов, которые нужно было прихватить с собой.
Всю ночь я читала сценарий, не в силах оторваться от него хотя бы ненадолго. История увлекала с самого начала, и непременно хотелось узнать, чем она закончится. Впрочем, в первую очередь мне следовало обратить внимание на любовную линию. Справедливости ради надо сказать, что она и впрямь ничем существенным не отличалась от множества других историй: главный герой – не человек. Он – страшное, безжалостное орудие убийства, а душа у него отсутствует в принципе. И вдруг, повстречав главную героиню, этот бессердечный и бесстрастный демон расцветает, словно пень в весенний день.
Я уже видела несколько фильмов с похожим сюжетом и не считала, что в данном сценарии появилось нечто новое, ранее не известное человечеству. Экран буквально заполонили фильмы про живых мертвецов, у которых, по моим расчётам, вообще нет никаких возможностей любить. По крайней мере, физических. Ведь, насколько я знала, для акта любви необходима живая кровь, приливающая к нужным местам в нужное время. И всё же эти существа продолжали влюбляться и страдать, очаровывая весь мир своими приключениями.
Однако в только что прочитанной мною истории что-то было. Что-то неуловимое, неразгаданное, пробудившее мою душу. Но что именно? И как убедить Роберта Стронга поверить в уникальность нашего проекта, если я сама не до конца понимаю, в чём тут дело? К тому же, говоря откровенно, мой английский был всё ещё далёк от идеала. И это несмотря на то что его в меня настойчиво вдалбливали в течение всех десяти лет, проведённых в языковой спецшколе. Лавровский ждёт, что я смогу блеснуть перед Робертом Стронгом своими знаниями, а не прибегну к помощи переводчика!
Ладно, допустим, я смогу выразить любую свою мысль на английском, но что делать, если актёр «задвинет» какую-нибудь сложную фразу,
С утра, не выспавшаяся и в дурном расположении духа, я приняла ледяной душ, чтобы хоть как-то взбодриться, и выпила две кружки крепкого кофе. Затем кое-как привела в порядок своё бледное лицо, замазав круги под глазами тональным кремом, и отправилась на учёбу.
Рейер ждал меня около университетской парковки, подпрыгивая от нетерпения. Ему очень хотелось услышать подробности моих недавних похождений.
Я вкратце обрисовала наше с Лавровским знакомство, пока мы шли к зданию университета.
– Постоишь со мной, пока я покурю? – умоляюще попросил Антон.
Он явно жаждал услышать всё новые и новые подробности моей встречи с режиссёром и поэтому тянул время, не желая заходить в шумное фойе, где толком не поговоришь.
Я стала рассказывать про то, что Николай хочет взять меня к себе на работу. У Рейера буквально челюсть отвисла, ведь он надеялся пристроить меня в журнал к Зиновию.
Впрочем, услыхав, сколько Лавровский собирается мне платить, он успокоился:
– Нет, в глянцевых изданиях таких зарплат просто не бывает. Только киношники могут себе позволить подобные траты. А знаешь, подруга, я рад за тебя. Чем раньше начнёшь думать о карьере, тем лучше. Это – закон.
– Да, я понимаю, только времени свободного совсем не останется. С учёбы – на работу, с работы – на учёбу. Интересно, надолго меня хватит?
– Надолго, даже не сомневаюсь, – фыркнул Антон, – если тебе интересно то, что ты делаешь, без сомнения, силы будут.
– Надеюсь.
Объяснять Антону, какова была причина, побудившая меня принять предложение Лавровского, не хотелось. Да и разве можно это описать словами?
– Через пару недель летим в Англию, – нехотя призналась я.
– Ух ты! – обрадовался приятель и швырнул недокуренную сигарету в урну – Слушай, Мила, ты понимаешь, что попала в полосу сплошного везения?
– Пока не очень, – хмуро призналась я. – Ну что, пойдём на лекцию?
– У нас совместное занятие с нашими иностранными друзьями.
– О, нет! – взвыла я. – Наверняка Семипалатова задала огромное домашнее задание.
– Не без этого, – весело отозвался Антон. Было заметно, что его забавляла моя угрюмость, ведь сам он был в прекрасном расположении духа и, кроме того, имел счастливую особенность – принимать людей такими, какие они есть.
Мы поднялись в аудиторию и стали ожидать начала занятия, то и дело отвечая на приветствия входящих студентов из нашей группы и из группы иностранцев.
– Ты чего такая грустная? Никак тебя не растормошу, – добродушно спросил Антон, заглядывая мне в глаза.