Ловушки памяти

Басова Юлия

Заснуть удалось где-то в районе трёх часов ночи. Правда, сон был некрепкий, потому что над ухом постоянно крутилась назойливая муха, задавая один единственный вопрос:

– Мила, з-з-зачем ты летишь в Лондон?

Сначала я игнорировала нахальное существо. Мне казалось, что насекомое не имеет право на любопытство. Однако вопрос повторялся снова и снова, и я сдалась, честно признавшись:

– Эта поездка окончательно прояснит, кто такой этот Лавровский. ОН это или не ОН?

– А если не ОН? – не отставала противная муха.

– Значит, я буду продолжать

поиски, пока не встречу того, кто мне нужен. Вот и всё.

Насекомое растворилось в ночной тишине, и я провалилась в мягкое облако сна.

Песня Let me sign, которую я поставила для сигнала будильника на своём мобильном, плавно ворвалась в моё сознание, пробуждая мысли и чувства от непродолжительного забвения.

Я вскочила с кровати и понеслась в ванную. Тщательно вымыла волосы и увлажнила их лечебной маской. На всякий случай. Говорят, что перелёты – большой стресс для нашего организма, а значит, и для шевелюры.

Намотав на голову тюрбан из полотенца, я пошла завтракать. Есть в такую рань не хотелось, но с кухни доносились чудесные запахи. Мама встала пораньше и теперь колдует над плитой. Нехорошо обижать ее своим невниманием.

– Ну что, ты готова к полёту? – улыбнулась она, наливая мне кофе.

– Не знаю, – я вымученно пожала плечами. – Главное, там, в Англии, всё сделать правильно.

– Знаешь, – мать выложила мне на тарелку несколько румяных сырников, – я не в курсе твоих дел, но уверена, что у тебя всё получится.

Я с благодарностью посмотрела на неё и принялась за еду.

Лавровский опоздал больше чем на полчаса. Я нервно ожидала его появления, то и дело поглядывая на часы. Мобильник режиссёра был отключен, и мне даже пришла в голову мысль, что вся история с поездкой – всего лишь шутка.

Наконец в моей руке завибрировал телефон.

– Мила, – раздался в трубке знакомый голос, – можешь выходить. Я подъехал.

Второй раз мне не нужно было повторять. Я схватила сумку с вещами, накинула пальто и обняла на прощание маму.

– Береги себя! – крикнула она мне вслед.

Я выскочила из дома и побежала к белоснежному «Мерседесу» Лавровского. Водитель вышел из машины и предупредительно распахнул передо мной заднюю дверцу. Затем взял мою дорожную сумку и положил в багажник.

Очутившись в салоне автомобиля, я встретилась взглядом с Лавровским и хотела было отчитать его за непунктуальность, но вовремя замолчала. На переднем пассажирском сиденье восседала секретарша Николая, которая оформляла меня на работу. Она повернулась ко мне и, как в прошлый раз, посмотрела на меня враждебно, с явной неприязнью.

– Вы ведь уже знакомы? – непринуждённо спросил Николай. – Мила, это – Кристина, мой референт.

– Да, я в курсе, – машинально ответила я.

Внутри что-то оборвалось. Только этой ревнивой бестии мне здесь и не хватало! Она наверняка будет всё время мешаться и путаться под ногами, буравя меня своим злобным взглядом.

– Прости, что задержала Николая, – с усмешкой пропела Кристина, – очень долго не могла собраться.

– Да ничего, –

я пожала плечами и отвернулась к окну.

Вот, значит, какова причина, по которой мы можем опоздать на самолёт! Скорее всего, эта вальяжная копуша намеренно тянула время, чтобы показать мне, что она может влиять на Лавровского. Только я действительно не понимаю – неужели эту фифу необходимо брать с собой? Почему бы не оставить её в Москве?

– У нас в Лондоне несколько важных переговоров, – Николай словно прочитал мои мысли – Кристина будет стенографировать. К тому же у неё есть много других обязанностей, которые никто не отменял.

Даже знать не хочу, какие у неё обязанности! Я еле сдерживалась, чтобы не выскочить из несущегося на бешеной скорости автомобиля. Все мои планы рушились на глазах, ведь цель поездки была в том, чтобы побыть наедине с Лавровским и понять, имеем ли мы с ним общее прошлое. И есть ли у нас будущее. Только боюсь, что отвратительная Кристина теперь не отойдёт от Николая ни на шаг, не подпуская меня к нему даже близко.

Кое-как взяв себя в руки, я спокойно поинтересовалась:

– Значит, уговорить Стронга сниматься у тебя – не единственная цель нашей поездки?

Противная Кристина еле слышно хмыкнула. Мне даже не нужно было смотреть на неё, чтобы это заметить.

– Конечно нет, – невозмутимо ответил режиссёр. Казалось, он не замечал того, что вокруг него мечутся электрические разряды.

– У Николая пять встреч, запланированных только на завтра, – отчеканила Кристина, – а через два дня – ещё три встречи с потенциальными инвесторами.

– Вот видишь, программа насыщенная, – подтвердил Лавровский.

– Интересно, – пробормотала я, – но мне ты рассказал только об одной встрече.

– Потому что именно там мне понадобится твоя помощь, – Николай удивлённо поднял брови. Ему был непонятен упрёк, сквозивший в моих словах.

– А после я могу улететь?

– Я ещё об этом не думал, – искренне признался он.

Я снова отвернулась к окну, чтобы скрыть своё возмущение. Вот, значит, как! Да меня просто используют, ни капельки не считаясь с моими чувствами! Ему нужно лишь то, чтобы я повлияла на решение Стронга, а потом могу проваливать на все четыре стороны! А он со своей Кристиной будет продолжать ходить на встречи и переговоры, развлекаться и скоро напрочь забудет обо мне. Нет, Лавровский не может быть моим единственным! По крайней мере, я этого не хочу!

Мы как-то неожиданно быстро добрались до Шереметьево. Шагая с сумкой наперевес по зданию аэропорта, я всё ещё сомневалась, лететь мне в Лондон или нет. Несколько раз хотелось развернуться и, ни говоря не слова этим двоим, броситься обратно. Домой, к маме. От подобного решения меня удержало лишь то обстоятельство, что я на работе. В таком свете, моё поведение выглядело в моих же глазах очень неуместным. Непрофессионально бросать дело на полпути, Мила! Такое заключение заставило меня последовать за Лавровским и его помощницей, не обращая внимания на досадное присутствие последней.