Ловушки памяти
Шрифт:
– Я сегодня целую ночь не спала.
– Интересно, – глаза Рейера заблестели от любопытства, – и где же именно ты не спала? И главное, с кем?
– Уж не на Лавровского ли ты намекаешь, друг мой? – Я в точности повторила игривый тон, которым был задан вопрос.
– Может быть. Так что же послужило причиной твоей бессонницы?
– Сценарий фильма, – честно призналась я. Мне надоело играть в загадки.
Антошка приготовился метнуть в меня ещё десяток вопросов, но тут в аудиторию величественно вплыла Семипалатова, и все тотчас замолчали. Эта строгая дама не позволяла никому
– Богданова Мила, встань, – начала она прямо с порога.
Мне это ужасно не понравилось. Я неуверенно поднялась со своего места и стала гадать, что же побудило Нину обратить на меня внимание общественности. Только сейчас, стоя над всеми, я увидела Филиппа Моруа. Мы с Антоном не заметили, как он вошёл и занял своё место в другом конце аудитории. Наверное, увлеклись обсуждением важных вопросов. Он кивнул мне и Антону в знак приветствия.
– Ребята, у нас новости. Мила, надеюсь, ты уже рассказала всем про свою новую работу?
Я отрицательно покачала головой. Кому какое дело, кроме, конечно, Антона, что происходит в моей жизни? И главное, откуда Семипалатова знает о моих планах?
– К нам в деканат сегодня поступила информация, что студентка-первокурсница Мила Богданова принята в качестве помощника режиссёра на крупнейшую киностудию страны, и теперь будет принимать самое непосредственное участие в возрождении российского кинематографа.
Я молчала, не в силах выдавить из себя ни слова. Ох уж этот Лавровский! Чего он добивается? Хочет выставить меня полной идиоткой перед всеми? Чтобы я теперь отчитывалась на каждом шагу, где была и с кем общалась? Он что, не понимает, что пристальное внимание общественности – это тюрьма?
– Нам позвонили из министерства образования, – невозмутимо продолжала Семипалатова, – и предупредили, что Мила скоро отправится в свою первую деловую поездку. Разумеется, мы не станем ей в этом препятствовать… Ведь это поручение государственного масштаба, так сказать.
Дама торжественно обвела взглядом присутствующих, демонстрируя белоснежную, как в рекламе зубной пасты, улыбку. До меня постепенно начало доходить, зачем Лавровский использовал свои высокие связи и раструбил всем о моём новом назначении. Вероятно, у него на меня серьёзные виды, и грядущая командировка – первая в череде многочисленных поездок в его обществе. Таким образом, он заранее «отпросил» меня с занятий, подавляющую часть которых я должна буду пропустить, путешествуя с ним по миру. Только режиссёр очень самоуверен и забыл спросить, что я думаю обо всём этом.
Я невольно нахмурилась и, сама не понимая, зачем, вновь посмотрела на Филиппа Моруа. Он сидел на своём месте, неподвижный и бледный, вперив в меня негодующий взгляд. Чёрт возьми! Почему он так смотрит на меня, как будто я в чём-то перед ним виновата?
Да, я приобрела нового поклонника в лице Николая Лавровского. Да, мужик, похоже, влюблён в меня и делает теперь всё возможное и невозможное, чтобы добиться моего расположения. Да, в моём списке возможных претендентов на роль Единственного режиссёр пока занимает первое место, в то время как он, Филипп, из этого списка выбыл. На его чувства
Я больно прикусила губу и, пропуская мимо ушей все восторженные тирады Семипалатовой, стала лихорадочно соображать, где и когда можно будет остаться наедине с Филиппом и вылечить его от любви ко мне. Он избавится от мании, а я выполню обещание, данное его матери, и вздохну спокойно.
– Мила! Богданова! – Громкий голос Нины Валентиновны вернул меня к реальности. – Мила!
– Да, да, – торопливо откликнулась я.
– До меня дошли слухи, – с придыханием промурлыкала преподавательница, – что Николай Лавровский на Западе собирается снимать очень высокобюджетное кино и, возможно, надолго задержится в Штатах. Вы, наверное, будете обязаны остаться там же. Так вот, Мила, деканат примет во внимание вашу ситуацию…
Дослушать даму мне не удалось, так как Филипп стремительно вскочил со своего места и пулей вылетел из аудитории. Я не задумываясь помчалась за ним, ловя краем глаза удивлённые взгляды ребят и Семипалатовой. Но в тот момент мне было плевать на вежливость и хорошие манеры – я должна была помочь парню, пока не стало слишком поздно.
Очутившись в пустынном коридоре, я стала оглядываться, силясь понять – куда же мог подеваться Филипп. Решив, что он, должно быть, захотел подышать свежим воздухом, я торопливо побежала к лестнице и остановилась: мой воздыхатель стоял в пролёте между этажами, низко опустив голову.
– Филипп! – тихонько позвала я.
Он вскинулся и посмотрел на меня.
– Иди ко мне! – позвала я, раскрыв объятия. – Иди…
– Что у тебя с этим режиссёром? – хрипло спросил Моруа и сделал шаг по направлению ко мне.
– Ничего, – спокойно ответила я, – буду работать на него, вот и всё.
– Не верю, – тихо возразил Филипп и тут же добавил:
– Тебе верю, а ему – нет. Я видел во сне, что он мечтает сделать тебя своей.
– А ты? – быстро поинтересовалась я. – Чего хочешь ты?
– Твоей любви, – признался парень, – и это очень мучительно, ведь ты никогда не ответишь на мои чувства.
– Откуда ты знаешь? – спросила я и начала спускаться по ступенькам вниз, чтобы быть ближе к Моруа.
– Я не знаю, я чувствую, – измученным голосом ответил мой воздыхатель.
– Я могу помочь, – неуверенно созналась я, – только ты должен кое-что сделать.
– Ты хоть в курсе, что это не лечится? – с горечью спросил мой собеседник. – Что я всю жизнь теперь….
– Лечится, – нетерпеливо перебила я. – Просто подойди ко мне и поцелуй…
– Поцеловать? Тебя? – не поверил парень.
– Да, – выдохнула я, судорожно перебирая в памяти слова заклинания: «адверсо флумин, адверсо флумин»… Не забыть бы…
Филипп одним рывком оказался рядом и неуверенно потянулся ко мне губами.
– Эй, голубки! Не помешала? – раздался прямо над нами насмешливый голос.
Моруа отпрянул от меня, я вздрогнула и оглянулась. В пролёте лестницы стояла, чёрт бы её побрал, староста Таня и буравила нас пристальным взглядом.
– Мила, Семипалатова послала за тобой. Она ещё не всё сказала. Пойдем.