Ловушки памяти
Шрифт:
– Ваша матушка – мудрая женщина, раз предупредила вас об этом. Да, действительно, существует целый ряд правил, которые нежелательно нарушать. Например, являться в спортивной одежде даже на завтрак недопустимо. С мужчинами ещё сложнее – им необходимо постоянно быть в костюме и при галстуке. На ужин, разумеется, все гости должны спускаться в вечерних туалетах. Это многолетняя традиция, и никто не может её отменить. Только не в Англии. И знаете что? – Пётр лукаво посмотрел на меня. – Верность традициям и обычаям, которую проявляют англичане, восхищает меня настолько, что я до конца своих дней останусь верен этой стране.
– А
– Это очень светлое и чистое чувство. И всё же моё место – здесь.
Мы ещё немного поболтали со словоохотливым молодым человеком, навеки очарованным Англией, и я пошла искать Лавровского и Кристину. Режиссёр сидел на изящном диване в круглом холле и мирно дремал. Я потрясла его за плечо, и он нехотя открыл глаза:
– В чём дело, Мила?
Похоже, он совершенно забыл, где находится и зачем приехал сюда.
– Наши номера на четвёртом этаже, – сообщила я. – Где твоя… помощница?
Николай лениво обвёл взглядом помещение и пожал плечами.
– Пойду потороплю её. Кажется, мне известно её месторасположение, – с этими словами я поспешила к ювелирному магазинчику.
Девушка всё ещё была там, лихорадочно примеряя, одно за другим, затейливые кольца с бриллиантами. На правой руке перстнями был занят каждый палец, а на левой ещё оставалось свободное место.
– Кристина, пора, – тихо, но очень настойчиво, поторопила я.
– Не указывай мне! – неожиданно грубо отозвалась девушка, не удосужившись даже повернуть голову в мою сторону. – Кредитка Лавровского у тебя?
– Да, – удивлённо отозвалась я.
– Давай сюда, – бескомпромиссно приказала она.
– Эй, полегче! – Я вдруг почувствовала, что начинаю терять терпение, – Я ничего тебе не дам. Мало того, ты немедленно пойдёшь со мной.
Секретарша Лавровского резко повернулась ко мне и заорала:
– Ты что, маленькая дрянь, совсем с ума сошла? Ты что себе позволяешь? Да моего одного слова будет достаточно, чтобы ты…
Договорить ей не удалось. Одним стремительным движением я оказалась рядом с ней, схватила за лицо обеими руками и посмотрела прямо в глаза рассвирепевшей девушке.
Она даже рот открыла от неожиданности. До меня донёсся сильный запах перегара и табака. «И как только Лавровский с ней целуется?» – с омерзением подумала я.
Не отрывая взгляда от её лица, я тихо, но очень отчётливо произнесла:
– Послушай меня, ты… Если хочешь оставаться живой и здоровой, не вздумай меня доставать. Поняла?
Желтовато-коричневые глаза Кристины наполнились страхом. Наверняка на моём лице уже появилось то самое выражение, что так сильно напугало мать, да и меня тоже. Но я уже ничему не удивлялась – это одно из проявлений моей личности, а значит, следует принимать всё так, как есть.
Испуганная продавщица внимательно следила за нашим странным диалогом.
– Не волнуйтесь, прошу вас, – бросила я англичанке и, сильно сжав Кристинину руку, поволокла её к выходу. Затем, опомнившись, быстро стянула с пальцев девушки все кольца и положила их на стеклянную витрину.
– Простите нас ещё раз! – сказала я на прощание степенной англичанке. Та лишь неопределённо кивнула головой.
Лавровский снова заснул на диване, и мне стоило немалых усилий вернуть его в нормальное стоячее положение. Мы еле-еле втиснулись в небольшой лифт и молча доехали до четвёртого этажа.
Запихнув обоих своих спутников в их номер, я с огромным облегчением пошла к себе. Комната, в которой мне предстояло жить, была довольно просторной. Доминирующим цветом был нежно-голубой колер, разбавленный белыми акцентами. Вся мебель здесь была антикварной, немного потрёпанной, но прекрасно сохранившей неуловимое очарование ушедшей эпохи. Шкафчик в ванной комнате немного покосился от времени, но мне это даже понравилось. Чувствовалась некая преемственность поколений. Я обожала места с богатой историей и часто фантазировала на тему: а что происходило раньше там, где сейчас нахожусь я?
С дороги очень хотелось спать, но было жаль терять драгоценное время понапрасну. Наскоро приняв душ, я надела белоснежный банный халат и стала методично развешивать свои вещи в шкафу. Было очень сложно решить, как одеться на прогулку по Лондону, которую я рассчитывала совершить в полном одиночестве, предоставив Лавровскому и Кристине просыхать в своём номере.
Вспомнив все советы касательно дресс-кода гостиницы, которыми меня снабдил Пётр, я зависла над шкафом. Так, посмотрим. В спортивных штанах меня, может быть, и выпустят отсюда, но обратно точно не пустят. Значит, придётся выбрать строгие прямые брюки и лаконичную водолазку бирюзового цвета. На ноги, чтобы не устать, лучше надеть изящные балетки. Кто знает, сколько я в них пройду по весеннему Лондону? Я улыбнулась, предвкушая встречу с чудесным городом. Только следует ли надеть что-то поверх водолазки? Вообще, апрель на дворе. Солнце светит вовсю, но кто знает, не обманчиво ли всё это великолепие? Подумав немного, я прихватила с собой лёгкую ветровку и, повесив на плечо сумку из серой замши, выскочила из своего номера.
Я быстро пронеслась по коридору, спустилась вниз на лифте, сдала ключ портье и, даже не оглянувшись по сторонам, побежала на встречу с любимым городом. Позже рассмотрю интерьеры «Ритца», а сейчас…
В Лондоне бушевала весна. Вся улица была озарена солнечным светом, отражающимся в окнах домов и на радостных лицах прохожих. Я неторопливо шла по Пикадилли, глазея по сторонам с нескрываемым любопытством. Свернув направо, я увидела особняк, из которого то и дело выходили люди. Как правило, это были мужчины, облачённые в смокинги и в галстуки-бабочки. Видимо, в особняке давали какой-то важный приём. Мужчины оживлённо переговаривались между собой, приветливо улыбались прохожим, в том числе и мне. Они доставали из карманов сигареты, чиркали спичками или зажигалками, чтобы прикурить. Я догадалась, что в помещении этого делать нельзя, и курильщики вынуждены выходить на улицы города, чтобы предаться своей пагубной страсти.
Я удивилась: даже в этом было какое-то неизъяснимое очарование, шарм. Или так на меня действовала весна?
Оказавшись в прекраснейшем парке неподалёку от Букингемского дворца, я изумилась, – насколько спокойно и вальяжно чувствуют здесь себя огромные розовые фламинго, белоснежные упитанные лебеди, проворные белки. Одна из них стремительно сорвалась с дерева и подскочила ко мне, желая получить угощение. Я догадалась, что здесь это в порядке вещей, и мне стало очень жаль, что в моих карманах не припасено ничего съестного.