Ложь, которую мы крадем
Шрифт:
Я позволяю тишине взять верх. Дать ему немного пространства, немного времени, чтобы подумать о том, что только что произошло. Чтобы спуститься с высоты адреналина, которую мы все испытывали.
Где-то в глубине души я знал, что Роуз в облаках сердится на нас. Злиться на Сайласа за то, что он рисковал нашими жизнями, чтобы отомстить за того, кто уже мертв. Я мог видеть ее прищуренные глаза и нахмуренные брови.
Но даже в этом случае мы могли бы умереть, зная, что ее убийцу постигла та же участь.
Этого было достаточно.
—
— Что? —спрашиваю я, внезапно возвращаясь в состояние повышенной готовности. Готов решить любую возникшую проблему.
— Лира, она позвонила мне в мессенджере. — Он объявляет.
— Лира Эбботт? Что она хочет?
— Просто возьми, вот, — он сует мне свой телефон, позволяя мне взять его и приложить к уху.
— Привет? —говорю я, сбитый с толку, — это сильное преуменьшение.
Если она звонит мне, чтобы поддразнить меня из-за Брайар, я очень быстро дам ей понять, что сейчас неподходящее время для этого.
— Алистер! О, слава богу. Я пытался связаться с тобой в течение часа. У меня не было твоего номера, а у тебя нет Facebook, поэтому я просто начала звонить другим ребятам, надеясь, что ты…
— Лира, что, черт возьми, происходит?
Я заканчиваю ее бессвязную речь, надеясь, что она сможет добраться до сути.
— Это Брайар. Она говорит на вдохе: — Она с тобой?
Я нанес достаточно наказаний, чтобы заработать титул в аду. Я наслал страх на большее количество людей, чем мог сосчитать. Боль в случайных мужских телах просто для развлечения во время боев.
Я прожил всю свою жизнь, почти не чувствуя этого на себе.
Абсолютная паника.
Я чувствую это в своей груди. Как будто кто-то пронзает его ножами, каждый из которых обжигает и вонзается в мою плоть. Мое сердце бьется так сильно, что вся моя грудная клетка вибрирует, а быстрый стук эхом отдается в ушах.
Там тоже звонит, как сирена. Так громко и высоко, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Булавки и иглы колют мои пальцы, пальцы ног, все онемеет менее чем за двадцать секунд.
Как будто я слишком долго погружался в воду. Держал голову под водой так долго, что, когда я вынырнул, хватая ртом воздух, мое горло обожгло, и мой мозг кричал, чтобы я никогда больше не оставался под водой так долго.
Я никогда раньше не боялся.
И я представляю, как ужас ощущается другими.
— Нет. Она не ушла с тобой на карнавал? Я справляюсь.
— О Боже, Брайар. Она начинает плакать в динамик, запыхавшись: — После того, как вы, ребята, ушли, я ждала у туалета, и она так и не вернулась. Я получила сообщение с ее телефона, что она идет к тебе домой, но уже почти два часа ночи, а она еще не вернулась. Она тоже не отвечает на звонки, Алистер, что, если…
— Останавись. — Мне не нужно, чтобы она говорила слова. Я не хочу слышать их вслух.
Я знал, что она собиралась сказать, и реальность того, что это могло быть правдой, заставила
Тем не менее, перспективы того, что Брайар похитят и, возможно, продадут в качестве секс-рабыни, было достаточно, чтобы мой желудок сжался в припадке. Я представил, как она сражается, делая все, что только может придумать, чтобы защитить себя.
Потому что она была бойцом, и я знал, что легко ей не уйти.
Но даже так, все, что я мог видеть, это то, что они используют ее. Прикасаються к ней. Повредят ее.
— Подожди, — говорю я вслух, и мой мозг начинает кружиться. — Ты сказала, что она написала тебе? Сказала, что пойдет ко мне домой?
Лампочки взрываются внутри моего разума.
Желание вырвать быстро сменяется бомбой ярости, которая взорвется через несколько секунд.
— Да почему?
— Я знаю, у кого она. Я говорю ей: — И я, блядь, убью его за то, что он забрал ее.
Добро и Зло.
Ранняя концепция, о которой многие пытаются сказать, имеет определенное сходство.
Они любят говорить вам, что добро заключает в себе весь свет. Это ореол жизни, которая не ошибается. Это звук плача новорожденных, мягкие пряди сплетенных золотых волос и церковные скамьи в воскресенье.
В то время как зло есть корень греха. Это существа, которые прячутся в ночи, крики из туманного леса и крики ворон над свежим мясом. У зла есть образ. Это тень, чернота, забвение.
Всю вашу жизнь они изображают их для вас, так что, когда вы разовьете свой собственный разум, вы сможете увидеть разницу. Вы увидите кого-то и узнаете, злы ли его намерения или чисты.
Они чертовски неправы.
Зло не имеет фиксированного образа, как и добро.
Если бы это было так, Алистер не ломал бы дверь своего семейного дома, готовый прорваться через ад. Дориан не стал бы привязывать меня к стулу с кляпом во рту, нависая над ним со злыми намерениями.
По мировым меркам, человек с почти докторской степенью, король возвращения на родину, светло-карие глаза, улыбка на миллион долларов и хорошо одетая фигура должен быть моим рыцарем в сияющих доспехах.
А нравственно серый брат, с холодными глазами, с отвратительной репутацией, который верит, что убийство людей отомстит за девушку его друга, — это коварный негодяй, готовый лишить меня моей невинности.
В тот момент, когда я ступила в Холлоу Хайтс. В ту секунду, когда я услышала об Алистере, он был представлен злым. Я сама виновата в этом, когда он стоял рядом с Истоном в том классе.