Ложь напрокат
Шрифт:
Сергей тихо рассказывал о том, как познакомился с Татьяной. Эта история была мне знакома, и я заскучала.
– Лучше бы поведал о том, как отправил жену в рай, – прошептала над моим ухом Наташка, не выдержавшая одиночества.
– Надо перетащить их на кухню. Можем пропустить интересные моменты, – шепнула я.
Наташка потянула меня за свитер назад и тут же громко объявила:
– Все готово!
Мы уже расселись, когда Сергей неожиданно вскочил:
– У меня там…
–
Сергей сразу покорно согласился и сел. Очевидно, он решил заодно и покончить с привычкой есть, поскольку тарелка осталась пустой. Он только нервно мял в руке кусок хлеба. Я посмотрела на подругу. В ее взгляде читалась жалость, но она упорно старалась от нее избавиться. Шлепнув на тарелку «вдовцу» ложку салата, сунула ему в руку вилку и, направив ее строго по центру тарелки, сухо сказала:
– Это едят.
Он вдруг оживился и сказал, не отрывая взгляда от вилки:
– Спасибо, что не жалеете. Я этого боялся. – И умял весь салат, а следом и все, что подкладывалось Наташкой.
«Если он и актер, – рассуждала я про себя, – то, я согласна с Танюшкой, бесспорно талантливый. Но кое-что смущает… Можно натянуть на себя маску безутешного горя, но ведь в антракте или по окончании спектакля ее приходится снимать. Человеку нет необходимости постоянно выступать в двух ипостасях – лицедея и зрителя в одном лице. Если Сергей готовил преступление заранее, причем для достижения конкретной цели, то уж наверняка не должен испытывать такие угрызения совести, от которых вес собственного тела теряется наполовину. Не очень верится, что он просто начитался Достоевского».
– Чай, кофе?
Подруга сегодня была крайне лаконична. Я оторвалась от своих мыслей и уставилась на нее. Вопрос, как оказалось, адресовался мне.
– Кофе. Если не затруднит, – поспешно ответила я.
Наталья встала из-за стола:
– Ну ладно, вы тут пейте, а я, Сережа, с твоего разрешения заберу свои переводы. Не вставай! Я знаю, где они лежат. Мне Танечка рассказывала… Я имею в виду, раньше… – И Наталья упорхнула.
За столом воцарилась неловкая тишина, и Димка поспешил спросить:
– Ты все там же работаешь?
Сергей мрачно кивнул.
– Значит, опять командировки?
– Нет, – немного помедлил он с ответом. – Повысили в должности. Таню раздражали командировки. А в последнее время… возникло определенное обстоятельство, в результате которого я был готов поменять работу.
«Не из-за тоски же по утраченным командировкам он решил убрать жену», – мелькнула у меня светлая мысль и, слава богу, погасла.
– Танечка забеременела, – сама того не ожидая, четко выдала я.
Сергей сгорбился еще больше, заскрипел
– Стоп! – раздался его резкий голос. – Так не пойдет. Это осталось за чертой. Ты пробовал разобраться в том, что случилось?
Сергей перестал мотать головой и, плохо соображая, уставился на Димку.
– Я спрашиваю, пытался выяснить, кто виноват? Или сидишь сложа руки?
До «вдовца» наконец дошел смысл вопросов, и он через силу выдавил:
– В милиции сказали: свидетелей нет, трудно будет найти виновного. Как его… Висяк.
– А сам не спрашивал у соседей, у других жильцов? Время-то такое… Народ после работы стадом домой тянулся.
– Да там двор. Тихий. Вот, сам смотри – из окна видно. Ракушек понаставили. Захочешь не увидишь.
– Увидишь! Если захочешь. Неужели в доме нет ни одного старика или старушки, которые любят смотреть жизнь «За стеклом».
Сергей явно озадачился, а Димка, уперев в стол локти, уверенно продолжил:
– Значит, так. У меня есть хороший приятель. Он следователь. В свое время мне очень помог. Я переговорю с ним. А ты сопли не распускай. Жизнь тебе не просто так дана. Зачем – пока и сам не знаешь, иначе не сидел бы здесь так… Твоя трагедия не единственная. Видел бы ты, как часто умирают люди, достойные жить. И как они, мучаясь, мечтают выжить. Не судьба. Она, по крайней мере, не мучилась. И у тебя есть прекрасные минуты прошлого. Живи и помни о них.
Я, разинув рот, смотрела на собственного мужа. Точно, брошу работу, буду служить ему верой и правдой… на кухне.
– Не могу поверить, что Танюши нет, – подал признаки жизни Сергей. – Может, я правда схожу с ума, а? Видел я ее несколько раз после смерти. Даже на похоронах. Волосы, лицо, одежда вроде не ее, но точно – она! Не могу сказать почему, но она! А вчера был звонок. Странный такой. Сначала молчала в трубку, а потом шепотом пожаловалась, что ей холодно…
– Может, в могилку тепленькую кофточку закопать, – неуверенно предложила я. – Говорят, помогает. И помянуть.
– Не неси чепуху, – оборвал меня Димка. Мое желание бросить работу поколебалось. – Всему есть объяснение. И этому обстоятельству тоже. Все эти галлюцинации – результат капитально расстроенной нервной системы. И мой совет – приобрети телефон с определителем.
– Сережа, – тихонько вклинилась я в разговор, – а ты был в командировке, да? Когда это случилось.
Димка под столом еще раз постарался двинуть меня ногой. Нашел дуру! Я заранее поджала ноги, окончательно решив не служить ему на кухне верой и правдой.