Ложь

Ромиг Алеата

Ну что ж, Спарроу, ты объяснишь и мои воспоминания тоже.

Глава 16

Арания

С каждым шагом к спальне мой гнев рос.

Хорошие девочки кончают.

Мудак.

Сукин сын.

Скотина.

У меня кончались ругательств, чтобы называть Стерлинга Спарроу. Возможно, существовал онлайн-словарь синонимов для оскорбительных

личных местоимений. Я хотела добавить проверку этого пункта в свой список дел.

Вдох.

Выдох.

Никогда в жизни я не встречала никого более раздражающего, приводящего в бешенство или сводящего с ума, чем Стерлинг Спарроу. Он взорвал мои последние нервы, толкая меня так, как никогда не толкали. То, как он смотрел на меня, когда впервые вошел в кухню, заставило меня почувствовать, что я ему нужна. Он сделал что-то такое, о чем я, вероятно, никогда не узнаю — и я была его облегчением или, возможно, наградой. Я не была точно уверена, кем являюсь, кроме того, что в тот момент я верила, что он видит меня так, как человек видит того, кто ему дорог.

Он нуждался в том, что я могла ему дать.

Я ошибалась. Это было совсем не то, что только что произошло. Я не отдавалась ему — он брал.

Как бы он ни расстраивался, мужчина мог практически вызвать оргазм своими глазами и словами, без физического прикосновения. Пока я обдумывала то, что только что произошло, я поняла, что на протяжении всего совокупления он не собирался позволять мне кончить. Все дело было в нем и его долбаных наказаниях.

Бросив сумку на пол спальни, я зашла в гардеробную и нашла там новый комплект нижнего белья и пижаму. Да, здесь были кружевные шорты и майка, но нет, комплект не кричал о сексуальности. Потому что в этот момент мне меньше всего хотелось, чтобы Стерлинг думал, будто я все еще хочу то, чего он не дает.

К счастью, когда я вернулась в спальню, я все еще была одна.

Следующим моим шагом было отнести новую одежду в ванную. Закрывая дверь, я вдруг поняла, что эта чертова дверь не запирается. Конечно, нет. Стерлинг жил один, по словам Лорны. Зачем человеку, живущему в одиночестве, замок в ванной, куда можно попасть только из спальни?

Когда эта мысль пришла мне в голову, на моих губах появилась улыбка.

В ванной не было замка, но в спальне он был.

Стерлинг хотел обращаться со мной как с ребенком. Я буду вести себя соответственно.

Может, это мелочь, но не я отказала ему в оргазме — не в этот раз, хотя может быть, в следующий.

Потянув дверь, я снова заглянула в спальню и быстро осмотрела комнату.

Стерлига все еще нет.

Я бросилась к двойным дверям. Щелкнув тем же замком, что и днем, чтобы выйти из комнаты, я заперла наружный вход и повернулась спиной к двери. Моя обратная прогулка в ванную была медленнее, так как возмущение внутри меня трансформировалось в новый уровень удовлетворения.

Вот так, Спарроу.

Трахни себя. Только не используй меня для этого.

Я планировала поторопиться с душем и приготовиться ко сну, но с моим новообретенным пузырем безопасности, я передумала.

Горячая вода лилась

из двух кранов, наполняя большую ванну, в то время как пар наполнял пространство. Пригоршня шариков для ванны добавила сладкий аромат лаванды. Сняв футболку Стерлинга через голову, я бросила ее на пол и уставилась на свое отражение. Синяк на руке был не единственной моей отметиной. Хотя был более отчетлив, оба моих бедра и, я могла видеть, когда повернулась, мои ягодицы тоже были испещрены ими с разной степенью обесцвечивания.

Мне хотелось разозлиться, чтобы эти дополнительные синяки усилили мой гнев. Я вспомнила времена, когда Стерлинг держал меня так крепко, что мне казалось, будто моя кожа покрыта синяками, и в эти моменты мне было все равно. Меня это не беспокоило. Нет, в таких ситуациях я была возбужденной и нуждающейся.

Мои груди вздымались от воспоминаний. Никогда еще мужчина не брал меня, не хотел, не обладал мной так, как Стерлинг. В отличие от синяка на моей руке, эти знаки были нанесены не в гневе. Они были даны и приняты в страсти. Я тоже заметила несколько царапин на его плечах. Когда дело дошло до нашей связи, я не была невинной свидетельницей, да и не хотела ей быть.

Уложив светлые волосы на макушке, я поправила пучок, который он сбил, и подождала, пока ванна наполнится. Пять минут спустя я погрузилась в теплую воду, моя кожа порозовела, я опустилась на глубину, и вода хлынула в канал, окружающий мини-бассейн.

Мое одиночество было недолгим. Дверь ванной открылась.

Стерлинг не говорил.

Мое сердцебиение учащалось с каждой секундой тишины, но я не могла отвести взгляд от его темных глаз.

Его взгляд пожирал меня, проникая сквозь шелковистую воду, когда он подошел ближе, возвышаясь над ванной. Не говоря ни слова, он сбросил джинсы, единственную одежду, которую носил, и грациозно шагнул в ванну. Подобно Посейдону, греческому богу, его стройное тело было окутано лавандовой жидкостью. Волна за волной поднимались вверх, когда он опускался на глубину на другом конце ванны, и его ноги касались моих ног.

Его темные глаза ни на секунду не отрывались от моих.

Я выпрямила шею и сжала губы. Наши взгляды были битвой воли, и оба выражали наш праведный гнев. Никто из нас не просил прощения — ни он за свой эгоизм, ни я за свою мелочность.

Оглядываясь назад, я должна была понять, что замок не остановит Стерлинга Спарроу. Это он запер дверь снаружи, пока я спала. Вполне логично, что он может ее открыть.

Когда он собирался заговорить, я обрела дар речи.

— Стерлинг, я вспомнила прошлую ночь. Я все вспомнила.

Темнота его взгляда немного рассеялась, когда он наклонился вперед, заставляя воду плескаться.

— Я как раз собирался тебе сказать.

— Собирался?

Кивнув, он спросил:

— Что значит «все»?

Я посмотрела на свою руку и снова на него.

— Я знаю, что это было, не когда я падала. Я помню, как сидела в баре клуба. Ты был расстроен. Я сказала тебе, что то, что ты делаешь, причиняет боль, и ты не останавливаешься.

Его глаза закрылись и открылись, он сглотнул.