Ложь
Шрифт:
от Вероники слова любви.
***
198
Похоже, в спальне Вирхинии жизнь остановилась… Какой грубый, тяжелый, жестокий удар
получили эти безмолвно кровоточащие сердца…
По-прежнему повернувшись ко всем спиной, Джонни делает несколько шагов. Он уткнулся
лицом в оконное стекло. Его душа как будто сверзлась с высот в пропасть, и кто знает глубину этой
бездны…
Вирхиния подняла глаза, опухшие от пролитых слез, и со страхом взглянула на мужа.
задержавшись на прямой, суровой фигуре дона Теодоро ее глаза с тоской ищут расстроенное, блед-
ное-пребледное лицо доньи Сары…
– Тетя Сара!..
– Молчи,.. молчи!.. Ни слова. Ни единого слова… К чему слова?.. Ведь теперь ты не сможешь
больше обманывать меня…
– Тетя Сара!..
– Ты, как змея, которую я пригрела на своей груди. Ты принесла мне душевные страдания, зама-
рав моего горячо любимого сына, разрушив его жизнь… Проклятая злодейка!.. Ты должна бу-
дешь уйти из этого дома…
– Успокойся, Сара… Успокойся!.. Это Джонни должен решать… Иди со мной. Дом все еще по-
лон гостей… которым не виден дым, хотя огонь опалил наши души!.. Иди... иди со мной…
Дон Теодоро взял жену под руку и вытащил из спальни, но весь гнев доньи Сары растворился в
слезах…
– Подумать только, я любила ее, как родную дочь!..
– Пойдем в твою комнату… Там ты успокоишься!..
– Я как будто сошла с ума, не могу не думать!..
– Я понимаю, как ты страдаешь…
– А Вероника?.. Куда она пошла?.. Что с ней будет?.. Мы были так жестоки, так несправедливы!
– Когда ты успокоишься, мы пойдем искать ее… К тому же Деметрио только что ушел за ней.
Нужно предоставить ему возможность защититься, хотя я очень боюсь, что ничего не удастся… Я
знаю Веронику. Ее благородство, достоинство, ее гордость… Она – вылитый отец. Хотел бы я иметь
такую дочь, она – гордость рода Кастело Бранко… Благослови ее Господь!..
– Теодоро!..
– И как только нам добиться ее прощения…
– А Джонни?.. Наш Джонни?.. Теперь он будет любить ее так сильно, как никогда. Он будет
чувствовать себя самым несчастным из мужчин, привязанным к ней…
– Молчи, Сара, молчи!.. Только он должен решать…
***
Джонни медленно повернулся лицом к женщине, на которой только что женился.
Они – наедине в закрытой комнате.
По дорожкам парка катятся экипажи и машины с разъезжающимися, судачащими гостями.
Джонни начинает представлять себе всю глубину пропасти, разделяющей их с Вирхинией, всю мрач-
ную, черную бездну, то грязное, тинистое болото, в которое скатилась его жизнь.
– Вирхиния!..
– Джонни… Джонни мой!..
– Я тебя убью!..
–
– Впрочем, ты даже смертью не искупишь вину!..
– Джонни… Джонни!..
– Ненавижу!.. Я всей душой ненавижу тебя!.. Я ненавидел тебя, не понимая этого, с тех самых
пор, как ты рассказала мне о Веронике, ненавидел, не отдавая себе отчета, хотя и думал, что твоя
ложь была правдой…
199
– Ох, Джонни, нет!..
– Потому что эта ложь запятнала, опозорила ее, женщину, которую я всегда боготворил… Ее –
зеркало благородства, порядочности и достоинства! Ее, самую чистую, самую возвышенную, самую
верную и преданную!..
– В чем состояло мое преступление, кроме любви к тебе?..
– Твоей любви ко мне… Когда ты причинила мне столько зла!..
– Я сделала это, потому что всей душой любила тебя и мне нужно было разлучить вас, потому
что мне было больно видеть, что ты ползал, как собака, за куском черствого хлеба, который тебе не
давали…
– Замолчи!..
– Это – правда!.. Я любила тебя… Любила тебя… Я знала, что ты безвольный, робкий. Я знала, что такая женщина, как Вероника, никогда не смогла бы полюбить тебя… А я тебя любила…
– Все, хватит!..
– Ради тебя, только ради тебя я совершила эту подлость!.. Ради тебя я прогнала Рикардо, из-за
тебя для меня не имеет значения, что он умер изгнанником. Ради того, чтобы разлучить тебя с ней, я и
оклеветала Веронику. Я не знала, что она выйдет замуж за Сан Тельмо. Я думала, что дядя Теодоро
никогда не согласился бы на это, да и ты тоже не допустил бы. Нужно было опозорить ее. Было про-
сто необходимо, чтобы было в ней нечто, что заставило бы тебя возненавидеть ее, чтобы суметь
отвоевать тебя. Тебя, который для меня дороже всего белого света, дороже достоинства и моей
совести!..
Вирхиния подползла к ногам Джонни. Как осьминог щупальцами, она обвила руками его коле-
ни, в ее голосе проскальзывают странные нотки, он будто пропитан слезами,.. но Джонни гневно от-
талкивает ее.
– Не притворяйся, что ты сделала это только из-за любви ко мне, ты это сделала из-за ненависти
к Веронике… Ты уже не помнишь, что кричала мне, когда мы возвращались из церкви. Ты забыла, что
сорвалось с твоих губ, когда ты уверовала в свою победу, была убеждена в своем триумфе. Ты сказала, что ненавидела ее, и ненавидела всегда!..
– Да, да, это – правда!.. Я ненавидела ее также сильно, как любила тебя… Прости, прости меня.
Дрожащий, пошатывающийся Джонни не двинулся с места. Как стрелы вонзаются в его благо-