Ложная память
Шрифт:
— Я понимаю.
— Ты возьмешь с собой пять литров бензина и коробку спичек.
— Да.
— Пожалуйста, будь внимателен. Прими все меры предосторожности для того, чтобы тебя не заметили.
— Да.
— Ты войдешь через черный ход. Под половой тряпкой лежит ключ, который я оставил для тебя.
— Благодарю вас.
— Рад быть полезным.
Уверенный в том, что его объект не обладает достаточными техническими знаниями для того, чтобы совершить полностью успешный поджог, доктор, желавший, чтобы дом оказался полностью уничтожен, повернулся спиной к ветру и посвятил добрых пять минут объяснению того, как лучше использовать вдобавок к бензину огнеопасные жидкости и горючие материалы, которые наверняка окажутся в помещении. Затем он просветил своего безропотного слушателя по поводу четырех архитектурных деталей, будто нарочно предназначенных для облегчения работы поджигателя.
Несмотря
В эти блаженные минуты их не тревожили никакие страхи, ни демоны собственного сознания, ни демоны окружающего мира, и гостиничный номер не казался ни маленьким, ни душным, как прежде. Пока жил этот нежный ритм, не существовало никакой неясности в границе между реальностью и вымыслом, потому что вся реальность воплотилась в их телах и той нежности, которыми они оба были исполнены.
Дома, в своем отделанном панелями из сикоморового дерева кабинете, доктор сел на эргономичное кресло, покрытое кожей страуса, коснулся одной из многочисленных кнопок на крышке трансформируемого письменного стола и несколько секунд наблюдал за тем, как из его недр вырастает компьютер. Подъемный механизм чуть слышно мурлыкал.
Он составил сообщение, в котором предупредил о планах путешествия Мартины и Дастина Родс, детально описал их внешность, и попросил держать их под наблюдением с того момента, как они выйдут из самолета в Нью-Мексико. Если их расследование окажется явно бесплодным, то им можно будет позволить возвратиться в Калифорнию. Ну, а в том случае, если станет ясно, что им удалось добыть хоть какую-то информацию, представляющую угрозу для доктора, то будет лучше, если они будут убиты прямо там, в Краю очарования, как аборигены называли свою землю. Это избавит его от хлопот по их устранению, неизбежных в том случае, если им удастся вернуться сюда, в Золотой штат. Если окажется необходимо завершить операцию в Нью-Мексико, то супругов сначала следует убедить раскрыть местонахождение брата мистера Родса, Скита Колфилда.
Перечитывая свою депешу, чтобы удостовериться, что все в ней изложено достаточно ясно, Ариман не испытывал большого оптимизма на предмет еще одной встречи с живыми Дасти или Марти. Хотя какая-то надежда на это у него оставалась. К настоящему времени они проявили поразительную находчивость, но все же следовало считать, что у ловкости простого маляра и девчонки — разработчицы компьютерных игр должен быть предел.
Если окажется, что им не хватит таланта для игры в детективов, то, возможно, когда они возвратятся в Калифорнию, Ариман сможет организовать встречу с ними. Тогда он сможет активизировать их, допросить и выяснить, что им известно о его истинной природе. Потом он реабилитирует их, удалив все воспоминания, которые могут или помешать им далее повиноваться ему, или уменьшить запрограммированное восхищение Ариманом. Если это удастся сделать, то игра будет спасена.
Он мог попросить оперативников в Нью-Мексико задержать пару и по одному подвести их к телефону, что позволило бы ему активизировать их, допросить, а потом и реабилитировать прямо на месте. К сожалению, при таком плане действий его друзья оказались бы посвящены в его собственную игру, а ему совершенно не хотелось, чтобы им было что-то известно о его стратегиях, побуждениях и личных удовольствиях.
В настоящее время между ним и его коллегами-кукольниками в Нью-Мексико сложились идеальные взаимовыгодные отношения. Двадцать лет назад доктор Ариман подобрал эффективную комбинацию наркотиков, которые создавали у человека подходящее для программирования состояние, и с тех пор непрерывно совершенствовал ее. К тому же он написал руководство по методам программирования, от которого никто другой и по сей день не мог отклониться ни на йоту. Горстка людей — в том числе и две женщины — могла осуществлять эти чудеса управления сознанием, но доктор не имел себе равных в этом сообществе. Он был кукольником кукольников, и когда им приходилось делать особенно трудную или тонкую работу, то они приходили к нему. Он никогда не отказывал им, никогда не упрекал их, но всегда получал компенсацию всех путевых расходов, щедрое ежедневное содержание с учетом всевозможных гастрономических изысков, а кроме того, на каждое Рождество — небольшие, но хорошо продуманные подарки (водительские перчатки из овечьей кожи, лазуритовые запонки или, скажем, галстук, вручную раскрашенный
Три-четыре раза в год он прилетал по их просьбам в Олбени, Литтл-Рок, Хайалия, Дез-Мойнс, Фоллз-Черч или куда-нибудь еще. Чаще в те места, где прежде не бывал и куда в ином случае так и не попал бы. Он одевался так, чтобы не привлекать внимания местных жителей, путешествовал под вымышленными именами, такими, например, как Джим Шайтан, Билл Саммаэль или Джек Аполлион [50] . Там он проводил вместе со своими учениками сеансы программирования — обычно на одном или двух объектах. Это занимало от трех до пяти дней, а потом он улетал домой, на благоуханные берега Тихого океана. В знак благодарности и признания его уникального статуса Ариман был признан единственным членом профессионального содружества, которому те, кто надзирал за ним, дозволяли применять свои навыки для своих личных целей.
50
Саммаэль, Аполлион — имена злых духов, сподвижников сатаны. Ариман — греческое наименование Анхра-Манью, главы сил зла, тьмы и смерти из древнеиранской мифологии.
Один из психологов, участвовавших в проекте, — молодой, с козлиной бородкой, американский немец по фамилии Фуггер, — попытался сам воспользоваться этой привилегией, но был пойман за руку. Его участь послужила наглядным примером для других психологов-программистов: собрав их всех, Фуггера у них на глазах изрубили на части, а части побросали в яму, полную голодных крокодилов.
Поскольку доктору Ариману разрешались частные акции, он не получил приглашения и узнал об этом дисциплинарном взыскании post factum. Хотя жизнь, которую он вел, оставляла совсем немного места для сожалений, ему все же было очень жаль, что он не смог принять участия в прощальной вечеринке Фуггера.
Теперь, сидя за покрытым полированным ониксом столом в облицованном драгоценным деревом кабинете, доктор добавил несколько строк к своему посланию. Он сообщал, что актер полностью запрограммирован, как того требовалось, и что вскоре тема президентского носа надолго, по крайней мере на неделю, займет ведущее место во всех средствах массовой информации и будет освещаться экспертами всех областей знания, в том числе и ведущими специалистами по носам.
Группа излишне дотошных следователей, натравленная Белым домом на нескольких чрезмерно, по мнению некоторых, хитрых бюрократов из департамента торговли, вне всякого сомнения, будет стреножена не более чем через двадцать четыре часа после того, как хобот главы исполнительной власти займет подобающее место на его лице, и правительство сможет вернуться к нормальной работе.
Никогда не забывавший о правилах хорошего тона доктор добавил несколько персональных примечаний: поздравление с днем рождения одному из программистов, вопрос о здоровье старшего сына директора проекта, который подцепил особенно вредную разновидность гриппа, и сердечные поздравления Керли, чья подружка приняла наконец его предложение руки и сердца.
Он отправил депешу по электронной почте в институт, находившийся в Санта-Фе, использовав сверхзащищенную программу шифрования, недоступную широкой публике — она была разработана исключительно для содружества психологов-программистов и ближайшего круга их обслуживающего персонала.
Какой день.
Такие взлеты, такие падения.
Чтобы поднять настроение и вознаградить себя за сохранение спокойствия и сосредоточенности пред лицом бедственной ситуации, доктор отправился в кухню и соорудил большую порцию вишневого мороженого с газированной водой. Он также угостился печеньем «Милано», изготовленным фирмой «Пеперидж фарм», которое относилось к числу самых любимых его матерью сортов.
Ветер в небе завывал, как банши [51] . Сирены несущихся по улицам автомобилей напоминали злобные вопли гоблинов. Деревья гнулись и жалобно стонали; растопыренные ладони пальм пытались удержать огненные шарфы искр, которые ветер срывал с локонов индейских лавров. То ли это был январский Хэллоуин, то ли просто любой день из повседневности ада. Вот разом лопнули стекла в окнах второго этажа, и осколки, сверкая мириадами отражений пожара, со звоном, наводящим на мысль о диссонансных аккордах фортепьяно в симфонии разрушения, посыпались на крышу парадного подъезда.
51
Сверхъестественное существо из ирландской мифологии в облике красивой женщины, издающее ужасные вопли; появление банши предвещает смерть увидевшему ее.