Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара
Шрифт:
Хуан молчал, не понимая, что именно она желает услышать в ответ. Сидевший во главе стола Родриго прокашлялся и бросил насмешливый взгляд на Ваноццу, мол, видишь, детки сами во всем разобрались, драки не будет. Мать сокрушенно покачала головой и недовольно посмотрела на Мораг. Та улыбнулась в ответ. Креция опустила глаза, чтобы не выдать себя раньше времени...
– Дорогой брат, - начала она свою речь, не вставая, как того требовал этикет, - всю ночь я не спала, думая о том, как была не справедлива к тебе все это время. Я пугала тебя, обижала, причинила тебе много боли... Я делала, а наказывали тебя...
– Цезарь охнул, не готовый
– Поэтому, я решила, что следует по-новому взглянуть на наши отношения...
– Хуана "отпустило", он принял расслабленную позу и улыбнулся сестре.
– Я приготовила тебе особое блюдо. Знай, что я сделала его своими руками, потратив на него всё утро.
– Гости одобрительно зашептались.
– Надеюсь, оно придется тебе по вкусу...
Она хлопнула в ладоши и слуга вкатил в гостиную тележку с подносом, накрытым большой куполообразной крышкой. Хуан помог ему освободить место на столе и переставить поднос. Он довольно улыбнулся, глядя на сестренку:
– Он чертовски тяжелый...
– облизнув губы в нетерпении, именинник потянулся рукой к крышке. Лукреция нетерпеливо подалась вперед.
– Кеси, это так мило...
Хвалебную оду Хуана пресек на полуслове истошный женский крик. За ним последовал ещё один, ещё и еще... Женщины в панике вскакивали с мест, отбегая от стола. Именинник продолжал молча таращиться на запеченную в яблоках голову своего любимого пса, пятилетнего волкодава Джонти. Из разинутой пасти торчал свернутый лист бумаги. Юноша вынул его и по инерции зачитал:
– Ты удавил моего кордеро, я прикончила твоего пса. Око за око, братишка, зуб за зуб. Думаю, теперь мы можем быть квиты... Квиты?!?
– злобно заорал Хуан, приходя в себя, резко поднимаясь со стула и сминая бумагу в кулак.
– Для начала я сделаю с тобой тоже самое, гадина, а потом будем квиты... Иди сюда!
– Немедленно прекратите!
– Заметив, что Хуан полез на стол, дабы не огибать его, с целью добраться до виновницы трагедии, Родриго грозно ударил кулаком по столешнице.
– Хуан, не смей терять голову!
– Но его уже никто не слышал...
Борха словно в замедленной съемке наблюдал: как Цезарь вытаскивает его дочь из-за стола и толкает её к выходу; как Хофре хватает Хуана за ногу, пытаясь удержать на месте; как Ванноца берет Крецию за руку и пытается увести прочь, но та, беснуясь, вырывается; как все остальные сидят и просто смотрят, чем дело кончится... Звук вернулся и все вокруг погрузилось в хаос.
– ... я отрежу твою голову, ведьма, - не своим голосом кричал Хуан, отпинывая руки Хоффи, поднимаясь на ноги и шествуя по тарелкам.
– и сожгу её на костре!
– Только тронь меня, жалкий щенок, - Креция занесла свободную руку в кулаке, демонстрируя ему перстень с ядом - и на этот раз никто тебе не поможет...
Внезапно гостиная погрузилась в звенящую тишину и во тьму: разом затухли все свечи. Слышно было лишь тяжелое дыхание Хуана и ехидный смех Лукреции.
– Будешь знать, как переходить мне дорогу... Больше я тебе спуску не дам!
Она осеклась, когда её схватили за подмышки, подняли вверх, закинули на плечо, как мешок с мукой, и быстро понесли куда-то. Завизжав от ярости, она начала бить ладошками по спине похитителя, но замолчала, заметив семенящего следом Хофре. Он поймал её за руки, помогая
– Не брыкайся, - услышала она взвинченный голос Цезаря, - не то все вместе навернемся с лестницы... И молчи! Я слишком зол, чтобы отвечать тебе...
– Тебя надо спрятать, пока все не успокоются.
– нравоучительным тоном протянул Хофре, отпуская её руки.
– Кеси, тебе нельзя было этого делать. Что со мной теперь будет, если отец примет решение отослать тебя?
Они поднялись на второй этаж в покои Цезаря, Хоффи запер за ними дверь и затем Цезарь небрежно швырнул сестру на постель, вымещая на ней свою злость. Убрав волосы с лица, Креция уставилась исподлобья на старшего брата:
– Что?
– вызывающе бросила она, не в силах отдышаться, сердце билось, как у лани, загнанной охотничьими собаками в угол.
– Будешь мне нотацию читать?
– Как у тебя вообще ума хватило додуматься такое провернуть?
– заорал парень, на миг оглушая брата и сестру.
– Ты когда бедную псину кромсала, о чём думала? Тебе голова для чего дана? Чтобы всячески изводить Хуана? Что за идея-фикс?
– он отдышался, продолжив более спокойным тоном - Страх потеряла, а совесть так и не нашла? Считаешь, что отец сочтет твою выходку забавной? Похвалит и забудет? Это была последняя капля, Кеси! Тебе придется расплачиваться! Родриго прикажет тебя высечь, это как минимум. Как максимум, он отошлет тебя отсюда! И нас разлучат...
– ...!
– непочтительно фыркнув, Креция слезла с кровати, одергивая юбку.
– Никуда они меня не отошлют, можете не волноваться об этом...
– Вы только на неё посмотрите!
– тон Цезаря был полон сарказма и гнева.
– Какая уверенность в своей правоте... Ты даже не раскаиваешься?!!
– Я не жалею о том, что проучила его.
– от её нежного тона у Цезаря по спине пробежали мурашки.
– Я достаточно долго сносила его выходки, хотя особым терпением не отличаюсь. Я просила тебя, Родриго и мать повлиять на него, но и это не сработало. Зато теперь Хуан точно будет знать, что с ним будет, если он даже он чисто... случайно... мне на ногу наступит...
– Ты тогда его убьешь?
– Цезарь смотрел на сестру во все глаза.
– Говори, я прав?
– Учитывая, что ты всегда мечтал занять его место, говоря мне, что роль главнокомандующего должна была достаться тебе, - сахарным голоском продолжила Креция, - я не понимаю, чего это ты сейчас заступаешься за него?
– Я не заступаюсь за него, Кеси, просто хочу разобраться, что к чему. Что будет, если кордеро убил не он?
– тихо спросил Цезарь. Хоффи испуганно вскрикнул, отшатываясь от него. Креция внимательно посмотрела на младшего братика:
– Хоффи?..
– лицо девочки заострилось от охвативших её подозрений. Ему не надо было отвечать. По лицу малыша, искаженному судорогой раскаянья, она обо всем догадалась сама.
– Хоффи, Хоффи...
– сокрушенно протянула она, медленно приближаясь к прижавшемуся к комоду братику и касаясь рукой его вспотевшего лба.
– Зачем ты это сделал, малыш? Ты ведь не хотел?..
– расплакавшись, Хофре судорожно помотал головой.
– Это вышло случайно, когда ты играл с ним?..
– Ушам своим не верю!
– горько протянул Цезарь.
– Одного брата ты караешь без суда и следствия, а другого оправдываешь. Забавно, если учесть, что Хуан каждый раз страдал за деяния Хофре: это он наябедничал матери на нас тогда...