Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

Коновалова Надежда Алексеевна

Вместо того, чтоб развеять глупые слухи, Борха их обострил, обращаясь со средним сыном холодно и отчужденно, называя его только по имени. Цезарь страдал молча. Креция чувствовала его боль, но не знала, как помочь брату. Он и Хофре, рожденный от Джорджио делла Кроче, в одночасье стали париями в доме. Хуан не гнушался напускаться на них, особенно, в присутствии Родриго. Стоило Креции встать на защиту братьев, доставалось и ей по первое число...

– Кто ты такой, чтобы указывать мне как себя вести?
– надменно вопрошал Хуан, сверля Цезаря негодующим взором - Лучше

бы отец прислушался к Креции и не стал бы брать её сюда, тогда я не имел бы чести лицезреть здесь вас обоих.

– Блааатик...
– двухлетний Хоффи смотрел на старшего брата глазами побитого щенка и горько плакал - паасему ти тяк говолишь? Ти стё, нааас не любииись?

– Потому что ты вообще не должен быть здесь, малявка. Если бы Лукреция не надоедала отцу своим нытьем целыми днями, он ни за что не взял бы тебя сю...

– Ну, усё!
– Креция с грохотом отбросила ложку на стол, поднимаясь на ноги.
– Ти меня достял! Исё одно дулное слово плотив Сези и Хоффле и ти покойник!

– Папа, ты слышал, она желает мне смерти. Её надо высечь за такие слова.

– Достаточно!
– Родриго, до того с иронией наблюдая за словесной перепалкой детей, с интересом посмотрел на свою младшую. Кто бы мог подумать, что у неё хватит духу противостоять его любимцу?
– Хватит ругаться за столом. Креция, сядь на место и продолжай есть кашу. Хуан, прости её на этот раз...

Старший сын и кардинал понимающе переглянулись. Это ещё больше Креции не понравилось. Она умудрилась залезть на стульчик с ногами, неловко взяла в руки тарелку с уже остывшей овсянкой и метнула её в самодовольное лицо Хуана, сидевшего напротив неё. Точнее, планировала метнуть, но силенок не хватило и тарелка опрокинулась рядом с ним, слегка замарав одежду брата.

– Ты!
– заорал он, вскакивая с места.
– Как ты посмела это сделать?!? Да я те...

– Тока тлонь меня и я тебя сама отлавлю, как сабяку подзаболную...

– Сядь на место, Хуан!
– ледяным тоном процедил Цезарь, протягивая руки к Лукреции и беря бьющуюся в истерике сестренку на руки.
– Не подходи лучше!

Поняв, что ситуация вышла из-под контроля, Родриго схватил Хуана за плечо:

– Не надо.
– еле слышно прошептал он, притягивая к себе сына и провожая покидающую столовую парочку настороженным взглядом. Хоффи едва поспевал семенить за ними.
– Пусть уходят. Успокойся и сядь на место. Поговорим...

– Но, папа, - от возмущения Хуан задыхался, - разве ты её не слышал? Она желает мне смерти... Ты должен отослать их всех к матери, пока не поздно!

– Нет, дорогой.
– Родриго обнял Хуана, заглядывая в глаза негодующему сыну.
– Ты знаешь, какие у меня планы на твое будущее?
– мальчик кивнул.
– Я сделаю из тебя самого непобедимого главнокомандующего папской армией. Когда-нибудь ты покоришь для меня весь Мир! Но для начала, сумей построить братьев и сестру. Запомни, со своими не воюют. Учись на малом и достигни большего...

– Да, отец, - Хуан кивнул, соглашаясь с мудростью отцовских слов - я их построю!

***

Тот разговор

подействовал на Хуана совсем не так, как рассчитывал Родриго. Изматывающие сцены ссор детей оказались за бортом его внимания, при нём и других взрослых они вели себя, как паиньки. С каждым днем пропасть между старшим сыном и остальными росла, как на дрожжах. Лишь наемник Борха, двадцатиоднолетний Мигуэль Корельо, прозванный Душителем, приставленный следить, чтобы ничего с ними не случилось, знал всю правду о растущей в детях неприязни друг к другу. Он ждал удобного случая, чтобы сообщить об этом Родриго, но тот всегда был или слишком занят или просто не в настроении...

***

Март 1487 года. Ватикан.

Креция наблюдала из окна учительской, как Цезарь учит Хуана правильно затягивать лассо на шее очередного пойманного воришки. Ей страшно хотелось присоединиться к их забаве, но останавливали слова матери, сказанные в сердцах.

"-Ты должна быть осторожна в словах и поступках. Больше никогда не подходи к людям, которых пленит Мигуэль, не угощай никого чаем... Тебе крупно повезло, что истории с Мораг и несчастным воришкой не имели продолжения. В следующий раз возмездие настигнет тебя! Учти, никто не должен даже задумываться о том, что ты, Лукреция, на самом деле собой представляешь..."

– Сеньорита Борха! Сеньорита Борха!
– мужчина, имя которого она не трудилась запомнить, постучал указкой по её парте.
– Прошу Вас, давайте продолжим урок.

Её учитель латыни был слишком мягким и это дико раздражало её.

– Продолжайте без меня.
– милостиво разрешила девочка, закрывая тетрадь и покидая кабинет. Надев пальто в прихожей, она побежала к братьям.

Завидев сестру, мальчики стали перешептываться и Цезарь закричал издалека:

– Ступай домой, сегодня слишком ветрено для прогулок, ты простудишься.

– Ага, разбежалась!
– пробормотала Креция себе под нос, подходя вплотную к ним. Она не отводила потемневшего взора от человека в петле. Цезарь бросился ей наперерез. Девочка хмуро оглядела его, - Так ты меня не остановишь. Если я решила присоединиться к забаве, вам двоим проще уступить, нежели начинать ссориться со мной.
– Она премило улыбнулась брату.
– Когда ты успел поглупеть? Забыл, как он унижал тебя перед Родриго? С каких пор вы сделались друзьями?

– Наша вражда существует лишь в твоем воспаленном уме, Креция.
– насмешливо заметил Хуан, продолжая затягивать узел петли.
– Тебя сюда не приглашали!

Глаза девочки зло сузились, а в голове застучали тамтамы. Злость на старшего брата, лелеемая годами, и чувство соперничества за внимание отца и братьев не сегодня сделало их заклятыми врагами. Словесные баталии каждый раз помогали обоим выпустить пар, но не приносили успокоения, ненависть только росла...

– Правда?
– Голос её тек медовой патокой.
– Тогда докажи, что это так.
– Ещё одни силки, в которые глупый кролик попадет быстрее, чем догадается о них...

– Чего ты хочешь?
– недовольно процедил Хуан, переглядываясь с Цезарем.