Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара
Шрифт:
"Раз так, то мне нечего терять верно?
– Ласково прошептала Хаус, протягивая руки к источнику Дара полукровки.
– Потом ты скажешь мне спасибо..."
– Нет!
– истошно заорала Лара, пытаясь остановить Хаус, но её руки цеплялись лишь за собственные волосы.
– Помогите мне! Уберите её от меня!
– Дверь распахнулась, Хофре и Нони вбежали в комнату и бросились к девушке.
– Не дайте ей забрать...
Они остановились в шаге от Лары. В состоянии шока они смотрели на извивающееся в воздухе тело полукровки, ногами едва достающей до пола. Все кончилось за пару секунд. Она будто уснула, медленно соскользнув на
– Нони, - потрясенно прошептал Хофре, не сводя круглых глаз от Лары, - я не уверен, что сестре поможет доктор, мы должны пригласить священника... она одержима.
– Хоффи, не говори глупостей, - мягко пожурила его Нони.
– она была одержима, но теперь все будет хорошо. Лучше помоги мне приготовить для неё лохань и смени постельное белье. Она просто спит и ещё не скоро проснется. Пусть детка отдохнет...
***
Спустя несколько дней...
Зайдя во внутренний дворик дома Хофре заметил Сфорца, сидевшего рядом с Ларой на широкой качели, подвешенной к нижней ветке старого дуба. Девушка, закутанная с ног до головы в клетчатый плед, невидяще смотрела перед собой и будто бы не слышала того, что говорил ей Джованни. Хофре бесшумно подошел к ним ближе.
– Знаешь, - его голос был полон дружеского участия, - все зависит от того, с какой стороны посмотреть на случившееся. Безусловно, плохо то, что ты пока не сможешь видеться с Кэшем, узнать, чем кончилось его пленение, и попрощаться с Санчи... с Милен.
– у подслушивающего их хищника пробежал холодок по спине: почему они говорят о прощании с его бывшей женой?
– Да и хотела ты, чтобы в этот раз у брата все сложилось иначе... Но, с другой стороны, у Дагона и Духов больше не будет повода наведываться сюда и пытаться тебя "забрать". Хаус им не позволит. А так у тебя хотя бы появился реальный шанс увидеться с Кэшем в жизни, а не только во снах. Ты же всегда жила, хладнокровно рассчитывая свои шаги на годы вперед, легко жертвуя другими во имя своих интересов. Разве теперь что-то изменилось?
Приходил Дагон? Духи? Не сможет попрощаться с Санчи? Хаус... Кошмарная мозаика в голове Хофре начала складываться, когда он вспомнил о правиле 10 из Свода: "При обнаружении всех полукровок уничтожать!". Получается, его бывшая мертва?
– Хоть и говорят, что горбатого могила исправит, но это сказано точно не про тебя. Я до сих пор помню, будто это было вчера. Тебя практически на сносях, стоящую перед конклавом кардиналов и со слезами на глазах уверяющую их в своей невинности.
– его голос завибрировал, а взгляд устремился далеко в прошлое.
– Ты сказала им, что я импотент и ославила меня, мою семью на всю страну, обрекая на печать позора...
– он ненадолго замолчал. Тягостная тишина дамокловым мечом повисла между ними.
– Когда ты лгала, глядя мне и кардиналам прямо в глаза, ты испытывала хоть толику обуревающих тебя сегодня чувств? Может, после, хоть на секунду, ты сожалела?
– Нет.
– угрюмо ответила Лара, выдав себя с потрохами. Джованни хотел было обрадовано вскрикнуть и похлопать её по плечу (вот, мол, он какой молодец, сумел-таки её разговорить), но осознание её ответа острием отравленного ядом кинжала вонзилось ему между лопаток. Уж лучше бы она продолжала играть в молчанку!
– Никогда?
– потрясенно выдавил он.
– Ты ни разу не пожалела
– Никогда. Ни разу.
– не раздумывая, сказала полукровка.
– В своей жизни я сожалела лишь о двух поступках, но те никак не связаны с тобой. Ты хотел услышать ложь?
– Могла бы и соврать, - проворчал Сфорца, опуская лицо вниз, - от тебя бы не убыло.
– Мое падение началось с маленькой лжи.
– в голосе Лары послышалась насмешка над собой.
– Она тогда показалась мне такой ничтожной, что я решила, худа не будет, если слукавлю. Но ложь есть ложь. Она множится и наслаивается на другую ложь. Я сама не поняла, как оказалась в тупике, выхода из которого я не нашла и по сей день. Поэтому, тебе мой совет, не хочешь слышать правду, не спрашивай о ней.
– Не сравнивай меня с Цезарем, - почти сердито ответил Джованни, поняв, к чему она клонит, - я не такой одержимый псих, как он. Я знаю, в чем твоя беда. Начиная причинять боль человеку, ты не знаешь, когда следует остановиться!
– Да неужели?
– язвительно уточнила полукровка, - Помнится мне, что незадолго до того конклава у меня случился разговор с "не психом", который с жаром в сердце уверял меня, что лучше падет от ножа Цезаря, нежели добровольно даст мне развод. Конечно, ты не был одержим... это был пафос хищника, которому не страшны жалкие попытки смертного убить его. Но одно ты забыл: кто идет против моей воли, от неё же и "гибнет"... если я сочту это необходимым. Ты не захотел расстаться по-хорошему, и я сделала это по-своему. В тех обстоятельствах это был один единственный выход расстаться с тобой прежде, чем "смерть разлучит нас"...
– Ты, действительно, ждешь, что она попросит у тебя прощения за разбитое сердце?
– сиплый голос Хофре, заставил Джованни спрыгнуть с качели. Лара даже головы не повернула.
– Хоть она и видит то, что скрыто от других, но сути твоих терзаний вряд ли когда-нибудь поймет. Она уверена, что в тот раз пострадало лишь твое "эго" и гордыня. У таких, как мы, нет сердца, мы не можем страдать. Верно я говорю, Лара?
– Ты сам сказал, что тебе нет дела до Милен, разве нет?
– бросила ему упрек девушка.
– И поэтому ты натравила Хаус на неё, я прав?
– зарычал Хофре.
– Ты заставила Кэша таскать её за собой, чтобы через связь с ним всегда могла до неё добраться...
– В жизни никогда ни перед кем не оправдывалась, - вскипела Лара, из последних сил туша в себе разгорающееся пламя безудержного гнева, - но тебе все-таки скажу: всё, чего я хотела, это быть рядом с Кэшем. И чтобы ты с Санчией были рядом с нами. Вы всегда были на нашей стороне, нашей семьей и я хотела, чтобы так и оставалось.
– Я ни за что не поверю, что Хаус действовала без твоего ведома.
– Хофре мрачно усмехнулся.
– Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы сделать правильные выводы о том, кто из вас кого понукал. Я не верю ни твоим слезам, ни раскаянию на лице...
– Я не верю ни твоим слезам, ни раскаянью на лице...
– Я не плачу, - сухо заметила Лара, соизволив повернуться к нему, - и не каюсь. Сожалеть стоит лишь о том, что можно было сделать, но не сделано, и что сделано, а можно было не делать. Моя тяга к Кэшу не зависит от моего настроения, я не могу на неё повлиять. Глупо тратить время на сожаления о том, что от тебя не зависит.