Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

Коновалова Надежда Алексеевна

– Как же у тебя все просто!
– воскликнул Сфорца, до сих пор безмолвно наблюдавший за перепалкой брата и сестры со стороны.
– Да твоей логике сам Лютый позавидует...

– Лютый?..
– Лара перевела помрачневший взгляд на Джованни.
– А причем тут он?

– Я уже говорил тебе, Сфорца, Ларе чужды элементарные человеческие чувства по отношению к своему окружению. Она не испытывает беспокойства, благодарности, близости, вины, доверия, жалости, любви, нежности, обиды, одиночества, отчаянья, печали, радости, раздражения, ревности, симпатии, скорби, смущения, сомнения, сопереживания, страха, стыда, тоски, уважения... перечислять можно бесконечно долго, суть от этого не изменится: моя сестра бездушная стерва!

–

Может я и бездушная, зато честная! Я волнуюсь за Кэша, поскольку больше не могу видеться с ним, и не скрываю этого, а ты сказал, что не желаешь даже слышать о Санчии. Почему тогда новость о её гибели заставляет тебя так неистовствовать?

– Да мало ли что я сказал!
– Злобно зарычал Хофре, надвигаясь на полукровку, - Ты что, младенец, очевидных вещей не понимаешь? А если бы я признался, что ещё не оставил надежду быть с ней, это что-нибудь изменило бы? "Ушла" бы ты, а не она?

Лара откинулась на спинку качели и, устало смежив, провела ладонью по лицу.

– Теперь, когда новая встреча с Альфонсо так близка?
– печально уточнила она.
– Нет, я себе не враг. И я не жертва во имя чужого счастья, никогда ею не была и не буду. У тебя был шанс спасти Милен. Начни ты искать её после разговора со мной, увези подальше, у Хаус не было бы ни времени найти её, ни возможности "замены"...

Сфорца с изумлением наблюдал за перепалкой брата и сестры. Они ведь не кончат тем, что поубивают друг друга, правда? Может, ему стоит вмешаться?

– И не стыдно тебе так говорить? Необратимое уже случилось. Получается, что я придурок, который сам все испортил. Сама сказала, что себе не враг, ты бы не стала...

– Если бы ты спросил меня, где её искать, я бы тебе сказала.
– сухо отрезала Лара.

Хофре мотнул головой, будто пропустил удар дубинкой по голове. Сфорца сокрушенно застонал, вставая между хищником и полукровкой, спиной к Ларе:

– Даже если это и правда... то, что ты говоришь... такие вещи не стоит произносить вслух, Лара.
– он поморщился, глядя на маску скорби, застывшую на лице мужчины.
– Хорошо, пусть ты не сопереживаешь Хоффре и не испытываешь тоски по Санчии, но ты не можешь не сознавать, какой груз вины ты кладешь на плечи брата. Сколько лет он проведет сокрушаясь о том, что один незаданный вопрос стоил ему счастья?

Лара глубоко вздохнула, поднимаясь с качели и медленно шествуя к дому:

– Надеюсь, так и будет.
– согласилась Лара.
– Если Хоффи сам не может дойти до мысли, что за свое счастье нужно бороться; что это не манна небесная, а результат неимоверного труда; что лукавство в отношениях его их лишает; что выигрывает тот, кто больше хочет, а не тот, кто сильнее, пусть эта "утрата" послужит ему уроком. Возможно, в следующий раз он будет больше стараться и получит то, что желает...

Девушка скрылась в доме, оставив двух хищников "вариться" в собственной желчи.

– Она это серьезно сейчас?
– Процедил Сфорца, отводя глаза от потемневшего лицом Хоффре, - будь у меня такая сестра, я бы рехнулся. Такую и врагу не пожелаешь...

– Из общего правила всегда существуют исключения, - дрогнувшим голосом ответил хищник, - Креция с самого детства проявляла подобную жёсткость к членам семьи и слугам, но уже тогда она выделяла меня из общей массы. Она любила меня и заботилась обо мне. Я помню день, когда всё переменилось. Для меня наступила ночь, а для Цезаря взошло солнце. Ничего не объясняя, методично она смогла отстранить меня и приблизить к себе Цезаря. Из брата-защитника он одним мигом стал для неё всем. Как я не просил её объясниться, она уходила от ответа фразой: "Маленький ещё, подрастёшь, сам поймешь". Но и сказка Цезаря не длилась долго. Он даже не понял, что произошло. Почему Креция стала избегать его, прикрываясь Альфонсо. Разумеется, в их отношения никто не верил. Даже я тогда думал, что она нашла более властную и сильную "опору" для себя. Слишком крутым был переход от

одного объекта обожания к другому. Во всем этом чувствовался холодный расчет и коварная продуманность. Но то, как Креция отдавалась чувствам к избранному, заставляет меня думать о том, что все было не так просто, как выглядело на первый взгляд. Я до сих пор скучаю по тем дням, когда я был для неё центром Вселенной, и я желаю вернуть то единение хоть на короткий миг. Я солгу, если скажу, что мне не больно видеть "такую" Крецию, но мы не можем любить отдельные черты человека, одновременно ненавидя другие в нем. В конечном счете, мы либо принимаем его в целом, либо отторгаем. Я предпочту иметь такую сестру, чем никакую.

– А ты не думал о том, что любящей тебя сестры более не существует?
– Несмело спросил Сфорца.
– Если она смогла переступить через тебя и Санчию...

– Прежде, чем судить Лару, ты должен понять логику её мышления и поступков, тогда многие терзающие тебя мысли уйдут. Ты, и правда, думал, что мы подеремся?
– Хоффре грустно улыбнулся.
– Я спровоцировал её сказать правду о Милен. На случай, если подобная ситуация повторится в будущем. Уверен, что у меня будет шанс всё изменить. Также я принимаю, что виноват. Иногда бездействие пагубнее действия...
– хищник помолчал, - Но знаешь, что радует меня в итоге?
– Джованни покачал головой.
– Одной фразой о том, что она сказала бы мне, где искать Милен, Лара практически призналась, что продолжает испытывать ко мне сестринские чувства...

***

Хоффре зашел в дом, а Джованни остался на улице, ему нужен свежий воздух.

"Если следовать их безумной логике, то и предательство Креции по отношению ко мне можно смело расценивать, как акт милосердия...
– Он мотнул головой, отгоняя от себя неприятную мысль.
– Нет, я ещё раз убедился: Борха - семейка извращенцев!"

– Когда она сказала, что рассталась с тобой "по-своему", ты однозначно расценил это "по-плохому".
– по спине Сфорца пробежал холодок. Ему нет нужды оборачиваться, чтобы узнать, кто с ним заговорил. Голос Гора он не спутал бы ни с каким другим.
– Ты прожил пять веков, а ума так и не нажил. Когда моя девочка говорит "по-своему", это то и значит. "По-плохому", в твоем случае, завершилось бы тем, что я, в конечном итоге, утомился бы от ваших детских игр в кошки-мышки и забрал бы у тебя то, что по праву принадлежит мне.
– жесткий ком встал у Джованни в горле и, как ни силился, проглотить он его не смог. А Гор неумолимо продолжал.
– Я забрал бы у тебя Силу.
– Пауза, которую взял Древний, заставила Сфорца похолодеть.
– Я и сейчас могу забрать её, если ты хоть на секунду забудешь то, зачем ты тут находишься.

Хищник медленно повернулся к тому, кто много лет назад даровал ему бессмертие.

– Я прекрасно помню, зачем я нахожусь здесь, Синьор.
– тихо ответил хищник.

– Если мой сын объявится здесь, я должен узнать об этом первым.
– менторским тоном добавил Гор.
– Ты уже понял, что с тобой станет, если ты не доложишь мне?
– Сфорца поспешно кивнул: он не камикадзе, чтоб дразнить разъяренного Древнего.
– Вот и хорошо. Приглядывай за ней, но черту не переступай, не то поплатишься...

Гор ушел, шло время, а Джованни все никак не мог собраться с мыслями, взять себя в руки. Его в буквальном смысле слова трясло! Неужели она действительно тогда его спасла? Желания Гора никогда ни для кого не были секретом. Все знали, что он не погнушался избавиться от родного сына, наследника, чтоб освободить путь к Креции...

***

Июнь 1863 года. Аляска, г. Уайзмен. К югу от сгоревшего поселка искателей.

Кэш расположился в удобном кожаном кресле напротив седовласого джентльмена, с опаской разглядывающего через пенсне громаду золотых слитков, бережно уложенных на большом ковре. Лучи солнца падали на неё через окно, ослепляя.