Лубянка Советская элита на сталинской голгофе 1937-1938

Хаустов В Н

Руководитель гражданского воздушного флота обвинялся в том, что якобы проектирование новых самолетов было оторвано от ВВС Красной Армии, не был построен завод № 84 для выпуска новых самолетов. В следственных материалах эта проблема была отражена как необоснованное копирование экспериментов ЦАГИ по новым видам самолетов, приглашение из Италии конструктора по проектированию вертолетов Изако, который в течение 3 лет не смог завершить дело. Но при слабом финансировании трудно было наладить научную работу.

Недостатки были обусловлены и отсутствием высококвалифицированных кадров, поскольку не создавались необходимые условия для их привлечения. Но в том, что в Московском порту не было построено ни одного жилого дома для летчиков

и обслуживающего персонала, обвинили Юнгмейстера, хотя это совершенно не зависело от начальника порта, который не получал соответствующего финансирования.

В числе руководителей гражданского флота был арестован начальник иностранного отдела АС. Северов-Одоевский (см. Док. № 39). С 1902 по 1906 г. он был членом РСДРП, затем вступил в члены боевой организации эсеров. Приговорен к 6 годам каторжных работ, бежал, с 1909 по 1917 г. жил в Германии, Франции, Швейцарии и Англии. После Февральской революции вернулся в Россию. Сразу принял активное участие в политической жизни. Состоял членом партии эсеров на Украине, был председателем Харьковского ревкома. В декабре

1917 г. избран депутатом Учредительного собрания от Харьковского избирательного округа по списку украинских социалистов-революционеров. В дальнейшем работал в системе авиапрома НКТП.

Компрометирующими фактами стали поездка в 1932 г. в Италию вместе с Г.Л. Пятаковым в составе комиссии по авиапрому, личное знакомство с видными деятелями эсеровской партии Колегаевым и Прошьяном. Для убедительности обвинения Северова-Одоевского следователи придумали истории о его провокаторской работе в эсеровской партии, связи по «контрреволюционной» деятельности с «украинскими националистами» П.П. Любченко и А.А. Хвылей и «передаче» немцам данных об авиатрассе Москва — Минск (ЦА ФСБ России. АСД Р-10464).

Широкий, арестованный в феврале 1938 г. и приговоренный к ВМН, реабилитирован после смерти Сталина. Спасский, арестованный в мае 1938 г., после работы экспертной комиссии и объективной оценки состояния дел был освобожден в феврале 1940 г.

Круг арестованных расширялся и за счет руководителей тех организаций, которые были связаны с гражданским воздушным флотом. Директор советско-германского общества «Дерулюфт», обслуживающего авиалинию Москва — Берлин, Арнольдов являлся важным фигурантом для следователей, поскольку его «признательные» показания давали основания для обвинения и в проведении шпионской деятельности в пользу Германии (см. Док. № 29).

11 мая 1938 г. на собрании партактива Главного управления Гражданского воздушного флота Молотов оправдывал массовые репрессии как в ГВФ, так и в других областях. Он заявлял: «…За последний год, отчасти за последнее время, мы принуждены были сменить не только какого-то там несчастного японского шпиона Ткачева, а гораздо более крупных руководящих работников — всех наркомов, секретарей обкомов, председателей областных исполкомов. Мы сменили очень большое количество людей… У нас в настоящее время нет ни одного промышленного наркома (у нас 7 промышленных наркоматов), который работал бы больше 7 месяцев…». (Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Т. 2. М., 2003. С. 580).

Арест председателя Центрального совета Осоавиахима комкора Р.П. Эйдема- на отразился на руководителях всех структурных подразделений этой организации.

Вслед за Эйдеманом был арестован его заместитель комкор Г. К. Васканов. Один из работников Осоавиахима в мае 1937 г. написал в НКВД донос, в котором указывал, что до 1937 г. в кабинете Васканова висел портрет Л.Д. Троцкого, которого он всячески восхвалял. Следователь Ушаков-Ушимирский написал записку своему подчиненному: «Наконец-то есть такая важная нить в ОХУ! Зайдите по поводу мероприятий».

21 февраля 1938 г. был арестован начальник управления авиации Центрального совета Осоавиахима комдив Н.М. Уваров (см. Док. № 43). К этому времени

были арестованы многие местные руководители, которые в результате физических мер воздействия признавались в шпионской и диверсионной деятельности. Показания о вредительской работе в Осоавиахиме дал и главный инженер по эксплуатации Управления авиации ЦС Осоавиахима М.М. Войткевич. Он вспоминал, что Уваров был настроен крайне критично и хотел на пленуме РВС СССР осенью 1934 г. выступить, «чтобы сорвать маску с провозглашенного благополучия в РККА». Войткевич был уволен из РККА из-за своих братьев, проживавших в Польше. Уваров вызвал его в декабре 1934 г. и сказал, что соответствующие органы ставят вопрос об увольнении и он ничем помочь не может. Уваров после увольнения с должности заместителя командующего МВО по авиации и назначения на должность в Осоавиахиме предложил уволенному из РККА опытному инженеру место в отделе по эксплуатации. Стремление Уварова использовать знания кадровых офицеров обернулось для него обвинениями в сохранении заговорщиков.

Волна репрессий прокатилась по республиканским и областным управлениям Осоавиахима. Были арестованы и расстреляны начальник авиации Осоавиахима УССР майор Г.А. Хацрынов, полковой комиссар B.C. Рубцов, начальник отдела кадров ЦС Осоавиахима, Центрального аэроклуба и др.

Через два месяца после ареста Уварова не избежал этой участи и помощник начальника по политчасти Управления авиации ЦС Осоавиахима полковой комиссар К.В. Третьяков (см. Док. № 39).

Обвинения во вредительстве, по сути, были констатацией того, что государство не могло обеспечить соответствующую подготовку по линии Осоавиахима. Уваров неоднократно жаловался на неудовлетворительное снабжение. В 1937 году была поставлена задача открыть 50 аэроклубов, подготовить 12 т. учлетов. Ее удалось решить только к марту 1938 года. Отмечалась и неравномерность снабжения. Москва и Ленинград получили сверх плана по 15–20 самолетов, в то время как другие аэроклубы испытывали их недостаток.

Для обвинения руководства в шпионской и террористической деятельности были вписаны показания о связях с полковником Кавабе, военным атташе Японии.

Подготовка парашютистов была нацелена якобы на поддержку наземных отрядов заговорщиков (ЦА ФСБ России. АСД Р-10538, Р-10542).

Документ № 16

Ответвлением «военно-фашистского заговора» стал и сфабрикованный в НКВД «заговор» в финансовых органах РККА Основаниями для ареста начальника финансового отдела НКО бригинтенданта, члена ВКП(б) с 1921 г. З.Д. Пер- цовского послужила предшествующая деятельность (см. Док. №№ 14, 16). После окончания Гражданской войны он с 1923 г. работал в Политуправлении Красной Армии и поддерживал взгляды Троцкого, голосовал за троцкистскую резолюцию, но затем отошел от его платформы. В конце 1920-х гг. перешел на службу в финансовые органы Наркомата обороны, а в апреле 1936 г. был назначен начальником финансового отдела НКО. В разговорах с сослуживцами высказывал негативное отношение к гонениям на бывших участников оппозиционных групп в партии после убийства С.М. Кирова.

После ареста на протяжении 6 дней он не давал показаний. Однако следователи, используя физическое насилие, заставили его признаться, что он был завербован в «военно-фашистский заговор» Гамарником. По примитивной логике следователей Гамарник дал указание Перцовскому связаться с бывшими партработниками, которые к этому времени служили в финансовых органах НКО. Ими оказались начальники финансовых отделов Белорусского военного округа интендант 1-го ранга Л.М. Гребенник, Северо-Кавказского округа Косьмин и УВВС РККА Кузьмин. Таким образом, первое направление обвинений строилось на основе их прошлой партийно-политической карьеры после Гражданской войны и связи с Гамарником, который, несмотря на самоубийство, был представлен органами НКВД Сталину как руководитель заговора в Красной Армии.