Луч надежды
Шрифт:
— Кошмар, вы сказали? — переспросил мистер Гордон. — Нам следовало бы предупредить вас об этом раньше, но вот уже в течение полугода ей не снятся никакие кошмары. Мы надеялись, что с этим покончено.
— Я не успела заснуть, — поспешила объяснить Андреа, — как в полах моей комнаты сначала что-то зацарапало, а потом как будто кто-то стал постукивать по потолку расположенной подо мной комнаты.
У всех присутствующих при ее рассказе были такие лица, что Андреа начала раскаиваться о затеянном ею разговоре.
— Это
— Новый дом, моя дорогая, — наконец прервала затянувшуюся паузу миссис Гордон, — все дело в этом. Я никогда не могла заснуть в новом доме на непривычной для меня кровати, не правда ли, Дуглас?
— Что ты сказала? Да нет, конечно же, нет. Мистер Гордон озабоченно смотрел на Андреа.
— Знаете ли, миссис Гордон в этом отношении похожа на вас, — пояснил он, — в гостинице или гостях она обычно бодрствует всю первую ночь.
— Конечно, — не очень убежденно подтвердила Андреа, — к чужим домам нужно привыкнуть.
Однако Андреа сама не верила ни в какие скрипучие половицы. Кто-то был в комнате, что располагалась под нею, он и производил все эти шумы. Она была убеждена в этом с того момента, как прошел испуг и появилась возможность логически мыслить.
— В таком случае будет лучше, если мы все отправимся спать, предложил мистер Гордон. — Все в порядке, Фелиция?
— Да, дедушка. Прости, что разбудила тебя.
— Ничего. Ну а теперь — приятных тебе сновидений, деточка. Ты идешь, Каролина?
— Подожди минутку. Вначале я хочу хорошенько уложить Фелицию в постель. А вы, Андреа, идите спать. Жаль, что ваша первая ночь в нашем доме сложилась так неудачно.
Она улыбнулась Андреа. Что-то было необычным в ее улыбке. Улыбка никогда не отражалась в ее не зеленых, как у Фелиции, а карих глазах. «Она все еще не смирилась с потерей своего сына», — подумала с состраданием Андреа, возвращаясь к себе в комнату.
Включив настольную лампу, она пододвинула пепельницу, намереваясь спокойно посидеть с сигаретой. Но что-то изменилось в комнате, но что именно, она не могла понять. Неужели кто-то заходил сюда?
И тут она заметила лежащую на полу красную шаль. Да, кто-то был в ее комнате. Но как он сюда попал?
Андреа открыла дверь в холл. Там никого не было. Она прошла по коридору до двери, которая была приоткрыта, но, услышав чьи-то голоса, поспешила назад в свою комнату. Ее сердце бешено стучало. Прислонившись к притолоке, она вслушивалась в звуки шагов на лестнице.
— Видишь, Каролина, ничего там нет, — произнес глубокий голос мистера Гордона, — и все окна закрыты. Никто не мог проникнуть через них в дом. В комнате Фелиции окно забрано решеткой, через комнату мисс Вэйд тоже никто не мог пройти, — она говорит, что не спала все это время. Будь же
— Ты прав, Дуглас. Наверное, я действительно слишком нервничаю.
— Но для этого нет никаких оснований. В конце концов я же заглянул под все кровати и во все шкафы, подергал все окна…
— Знаешь, Дуглас, когда ты разговариваешь мной таким тоном, несколько обиженно заметила миссис Гордон, — я сама себе начинаю казаться этакой глупой старой бабой.
— Ты, моя любовь? — На сей раз голос его звучал очень нежно и чуточку насмешливо. — Да ничего подобного, Кэрри.
Остального Андреа не слышала, поскольку дверь за пожилой парой закрылась.
Интересно, что они скажут, если узнают о шали?
Для Андреа было очевидно, что в доме не было никого, кто бы не жил тут. Она вновь забралась в кровать и выключила свет, решив на следующее утро показать шаль миссис Гордон и больше не думать о событиях этой ночи.
Наступившее утро обещало ясный солнечный день. Заметно подтаял снег. Коллинз был прав — пришла весна. И скоро пойдут теплые дожди, которые смоют остаток снега с промерзшей земли.
Андреа выспалась настолько хорошо, что все страхи прошедшей ночи как рукой сняло. Она тщательно сложила шаль и спрятала ее в свой комод. Когда несколько позже она вошла в комнату Фелиции, та была уже одета. Вельма как раз занималась расчесыванием белокурых локонов девочки. Фелиция громко протестовала.
— Позвольте попробовать мне, Ведьма, — предложила Андреа, после чего забрала у нее щетку и осторожно расчесала каждую прядку.
При этом ей вспомнились и ее собственные длинные локоны. Мама Андреа была единственным человеком, кому удавалось без болезненных дерганий расчесать ее. И вот теперь, так же, как в свое время мама, она причесывала Фелицию. Непроизвольно она почувствовала щемящую нежность к этой девочке.
«Мне повезло больше, чем Фелиции, — думала она, — когда я потеряла маму, мне было уже двадцать».
Завтрак на ферме «Прибежище Отшельника» был захватывающим мероприятием. К тому же Андреа успела уже страшно проголодаться. В течение многих лет она ограничивалась на завтрак стаканом фруктового сока и кусочком подрумяненного хлеба, и теперь ей было трудно устоять перед нежнейшим бифштексом, горячим бисквитом и большой чашкой дымящегося кофе. Миссис Гордон довольствовалась одним вареным яйцом и чашкой черного кофе. Зато мистер Гордон доел даже кусок яблочного пирога, оставшегося от предыдущего дня. Как мало они были похожи друг на друга, эти пожилые люди! Мистер Гордон, высокий седовласый мужчина с красноватым оттенком лица, который много ел и много работал — и миссис Гордон, нежная элегантная дама с изящной фигурой двадцатилетней девушки, которой она наверняка была обязана умеренности в еде.