Лучник
Шрифт:
— У тебя без того работы хватит, мальчик, — усмехнулся эльф. — Пусть в комнату поднимутся самый близкий мужчина и самая близкая женщина для этих детей. Ещё может входить мой ученик и хозяин дома. Остальным, пока я не закончу, нельзя. Никому. И не забудьте про шоколад. Его понадобится… Приличное количество.
С этими словами Эран быстро взбежал по лестнице наверх.
По мере того, как маг говорил, брови пожилого военачальника взлетали всё выше.
— Мальчик? — задумчиво пробормотал он, глядя в спину мага. Мимолётное обращение сказало наблюдательному военачальнику куда больше, чем большинству людей: Лишённый
Ниари бросил на отца быстрый вопросительный взгляд. Получил короткий кивок и, облегчённо улыбнувшись дрожащими губами, бросился вслед за наставником. А Третий Страж, прежде чем последовать за сыном, достал свой амулет связи. И лишь после того, как все нужные приказы были отданы, двинулся на второй этаж.
***
Когда лестница закончилась, Ниари обогнал наставника и, открыв ближайшую дверь, отступил в сторону.
Эран вошёл в указанную комнату, уложил детей на кровати на небольшом, но в то же время заметном расстоянии друг от друга и быстро принялся раздевать. Оглянувшийся на пороге на отца Ниари бросил на него взволнованный взгляд и молча проскользнул в комнату вслед за учителем, захлопывая за собой дверь.
— Их мать умерла, — через силу выдавил он, остановившись рядом с племянниками. В голове мальчишка звучала такая мука, что казалось — его режут заживо. — Самая близкая женщина — моя мама… Их бабушка.
Он запнулся, с трудом перевёл дыхание. И почти взмолился, глядя на племянников:
— Эран, она подойдёт?
— Подойдёт. Только быстро. Очень быстро. Если, конечно, она сама на это пойдёт.
Вся одежда с детей снята и скомкана в один большой куль, сунутый в руки мальчишке.
— Сжечь. Всё, в мусорной печке, что б и лоскутка не осталось!
Тот кивнул и опрометью бросился из комнаты.
На пороге он чуть не столкнулся с молодым мужчиной, выглядящим так, словно он лишь недавно выбрался из леса. В светлых волосах до сих пор запутались листья и мелкая древесная труха, а рукав воинской куртки был разодран чем-то не слишком острым. На его руку тяжело опиралась уже знакомая Эрану пожилая женщина.
— Мама, Гайр! — облегчённо выдохнул Ниари, поспешно отступая, чтобы позволить им войти. И торопливо попросил, — Иллар и Тилле ранены, пожалуйста, делайте всё, что скажет мастер. Их никто не спасёт, кроме него!
И, не дожидаясь ответа, проскользнул мимо них наружу.
В коридоре он буквально налетел на отца и ещё одного воина, тревожно застывших под дверью.
— Ниари, что? — севшим голосом выдохнул Третий Страж, хватая сына за локоть. Тот без раздумий сунул в руки его спутнику грязный комок:
— Ниссар, печь на нижнем уровне ещё не потушили? Прикажи сжечь, только полностью, до пепла! Я позже всё объясню. Отец, пойдём, скорее!
И, пропустив старого Стража вперёд себя, поспешно бросился обратно в комнату.
Лязгнуло железо: Ниари задвинул оба засова, не желая, должно быть, рисковать.
А потом, словно вдруг выдернули невидимый стержень, помогавший держаться на ногах весь этот безумный день, обессиленно привалился к двери спиной, с явным трудом сдерживаясь, чтобы не сесть на пол прямо там, где стоял.
Глава 6 Семейные узы
Комната
— Женщина садится со стороны девочки, мужчина со стороны мальчика. Сейчас, как бы ни хотелось, ни прикасайтесь к ним. Нельзя, — спокойно произнёс маг, разливая шоколад в пять небольших кружек и по очереди раздавая всем присутствующим.
— Нравится, не нравится, пейте до дна. Считайте это противоядием, чтобы не лечь рядом с детьми.
Люди растерянно смотрели на произошедшие в интерьере изменения. Даже Ниари, через силу разлепив самовольно закрывшиеся глаза, помотал головой и озадаченно оглянулся. К таким чудесам даже всё, что он уже успел увидеть в обществе Эрана, не могло подготовить в полной мере.
Бабушка и отец малолетних «охотничков» переглянулись и, неуверенно обойдя гигантскую кровать с двух сторон, послушно сели рядом с неподвижными детьми. Выражение на лицах обоих было совершенно одинаковым, словно в зеркале: страх пополам с отчаянием и безумной надеждой.
Ниари, с трудом отлепившись от дающей опору двери, тоже подошёл поближе. Ноги его заметно дрожали и подкашивались — не только от волнения, но и от так невовремя навалившейся усталости. Казалось, безумная гонка по лесу высосала из него все силы, и теперь он с трудом держался, чтобы не свалиться. А вот веры в чудо в его глазах было куда больше, чем куда более уместной в такой ситуации скорби.
К чашке он приложился тоже первым, подавая пример родственникам. И, чуть не подавившись первым глотком, обжёгшим пересохшее от жажды горло, залпом выпил всё, что было налито.
— Не подавись, — усмехнулся маг и налил шоколад ещё в две отдельные кружки, которые протянул сидевшим на кровати взрослым, как только те нехотя, а может, через шок и потому медленно, допили свои. — Детей нужно напоить. Сосредоточьтесь на этом, не на них. В первый раз, возможно и во второй, их вырвет. Не важно, поите ещё, пока они не проглотят полную кружку и она не продержится в них минимум одну свечу.
После этих слов, он повернулся к Ниари.
— Полегчало?
Тот, прислушавшись к себе, неуверенно кивнул. А хозяйка дома, с трудом отведя взгляд от бледного лица лежащей перед ней внучки, дрожащим голосом спросила:
— Значит, прикасаться к ним уже можно? Или нужно дать напиться, не трогая?
Гайр, уже склонившийся над сыном, замер на середине движения, со страхом вскинув голову на мага.
— Прикасаться можно, но нельзя сейчас пытаться их разбудить. Звать, теребить за плечи или другим образом проявлять в их адрес сильные эмоции, — отозвался маг, возвращаясь к своему столу и набирая в ступку какие-то травы. — А раз полегчало, иди сюда. Это надо стереть в порошок, а потом бросить его прямо в огонь.