Лучше бы измена

Морис Ева

– И… и как вы пережили… «нечто подобное»? – спросила я, сама до конца не осознавая, что вкладываю в эту фразу.

– Благополучно, – произнес Никита, садясь на корточки возле моих ног. – Я развелся.

– О-о-о… – выдохнула я, не находя что сказать.

Теплая мужская рука коснулась моей ноги, избавляя от туфельки.

– Думаю, стоит снять колготки. Так нам будет удобнее, – подняв ко мне голову, улыбнулся Никита.

Непонятно отчего к щекам прилила кровь, а изо рта вырвался рваный выдох.

–

Нам? Да… Наверное.. Пожалуй… – сглотнув, произнесла я, чувствуя, как пальцы мужчины скользнули по стопе, поглаживая.

Мурашки пробежали вдоль позвоночника, а я поняла, что никогда еще так остро не чувствовала на себе чужой взгляд и чужие прикосновения…

– Я отвернусь, чтобы тебя не смущать, – мягко улыбнулся он.

Ох, для этого придется выйти из приемной… А еще лучше: вернуться обратно в Москву!

Но, разумеется, этого я не сказала, только сжала руки в кулаки, пытаясь призвать себя к порядку.

Никита отвернулся, а я, будто растеряв последние мозги, напрочь забыла о том, что нахожусь в приемной, куда в любой момент кто-то может заглянуть, и приподняла юбку.

Несколько дерганных, неуверенных движений, и я стянула с себя порвавшиеся капроновые колготки.

Несмотря на то, что капрон никогда не славился своей теплотой, стоило оказаться без его защиты, как ноги покрылись мурашками.

– Я… все, – комкая в руках колготки, до отвращения неуверенно произнесла я.

Никита обернулся, тут же скользнув по мне взглядом, и, вновь улыбнувшись, сел.

– Присаживайся, Маш. Может немного щипать, но я подую, и все пройдет.

Рука его коснулась мой обнаженной ноги, а я с замиранием сердца пыталась понять: как?..

Как так получилось, что я сижу в приемной своего начальника, комкаю в руках рванные колготки, а моя нога покоится на коленке у совершенно, абсолютно (!) постороннего мужчины, который, капает на небольшую царапину перекись и тут же осторожно дует…

А главное, почему я не останавливаю это безобразие?..

Чтобы хоть как-то отвлечься, я, прикусив губу, спросила:

– Почему ты… кхм, вы… Почему вы развелись?

Никита улыбнулся, не поднимая головы и не отрываясь от своего важного занятия.

– Оказалось, что мы хотим разного. Я – строить семью и профессионально развиваться, а она – тратить деньги и иметь интимные связи на стороне. Обычное несовпадение интересов.

Пальцы его осторожно сжали мою лодыжку.

– Мне… жаль.

– А мне нет, – отозвался он, отпуская мою ногу. – Я даже рад, что все так произошло, и мне не нужно больше притворяться, что я был счастлив в этом браке.

Я отвела взгляд, не зная, что ему сказать, но Никите и не нужен был ответ. Он встал, убирая аптечку на место.

– Вот и все, Маш. К сожалению, сейчас меня ждут в конференц-зале. Но я все еще надеюсь,

поговорить с тобой за ужином.

– За ужином? – переспросила, уже второй раз услышав эти слова.

– Да. Ты, вроде бы, согласилась показать нам город… Кстати, это считается уважительной причиной, чтобы избежать неприятных встреч, например, завтра, – произнес он с намеком, а я вспыхнула, догадавшись, что он слышал весь мой разговор с Вовой.

Оставшись в приемной одна, я, наверное, с минуту осознавал, что только что произошло.

И единственная мысль, которая пульсировала одновременно с венкой на виске, была: «Как я могла?...».

Сглотнув и напрочь забыв обо всех делах, я всунула ноги в лодочки на всякий случай принесенные мной из дома и, схватив колготки, побежала в женский туалет на первом этаже.

Туда, в отличие от приемной, практически никто не заходил, а значит, у меня будет время прийти в себя…

Заперевшись в дальней кабинке, я сжалась в комок и набрала номер единственного человека, который мог бы меня понять…

– Алло, Мира… Мир, мне нужно с тобой поговорить! Я чувствую себя такой… грязной. Я так… так виновата!

В трубке на пару секунд повисла тишина, практически сразу сменившимся неловким смешком сестры

– Сейчас середина рабочего дня, когда ты успела так нагрешить?

– Я… успела, – обнимая себя одной рукой и уткнувшись лбом в дверцу, произнесла я тихо.

– Так… – вздохнула сестра прерывисто. – Так. Давай ты сейчас перестанешь заниматься самоистязанием и расскажешь мне, что произошло. Может, все не так плохо?

Я кивнула, но, поняв, что Мира меня не видит, едва слышно выдохнула.

– Давай.

Тяжело вздохнув и сжав руку в кулак, я шепотом призналась:

– Мир, я позволила другому мужчине… касаться себя…

На пару секунд в трубке повисло молчание.

– Мира?...

– Кхм. Да. Я тут, – отозвалась она и вновь замолчала.

– Ты не хочешь теперь со мной разговаривать, да? – тоскливо спросила я, чувствуя, как сердце обливается кровью.

Мирослава была единственным человеком, который не отвернулся от меня после моего отъезда из Москвы и после моего брака…

– Хочу, – тут же заверила сестра. – Просто я думаю, что сказать. Кхм. Итак. У тебя был секс на рабочем месте? С кем?

Я взволнованно вскинулась, больно ударившись лбом о дверцу. И начала метаться по крошечной кабинке туалета.

– Нет! Никакого секса! Ты что!

– Ага. Значит, тебя просто полапали? – с тактом гиппопотама уточнила сестра, но я расслышала в ее голосе появившееся облечение.

– Нет, не совсем. Я бы не назвала это «лапаньем», – смутившись, поправила ее, вспоминая осторожные прикосновения и теплые ореховые глаза.