Лучше подавать холодным
Шрифт:
Не под Афьери, уж точно, когда радостно помог нанести Коске удар в спину…
Сезария вздохнул.
– Может, оно и так. Но я все равно порой скучаю по прежним временам. Когда еще командовал Сазин. Мир тогда вроде был другой. Более честный.
Коска фыркнул.
– Ты не хуже меня знаешь, что нет по эту сторону ада такого грязного трюка, которым не пользовался бы Сазин. Да этот старый скряга весь мир взорвал бы, кабы ждал, что перепадет грошик.
– Оно правда, конечно. Но как-то… нечестно.
– Вот уж не думал, что ты такой рьяный
– Не скажу, что это помеха делу, но мне приятней выиграть честный бой, чем нечестный. – Он высыпал остатки пороха блестящей кучкой на крышку бочонка. – Лучше себя чувствуешь почему-то, сражаясь хоть по каким-то правилам.
– Ха. – Коска с маху ударил его фонарем в затылок, и Сезария, не удержавшись на ногах, рухнул ничком. – Это война. В ней нет правил.
Великан застонал, зашевелился, пытаясь приподняться. Коска вскинул фонарь повыше и нанес еще один удар. Стекло лопнуло, масло полыхнуло, в волосах Сезарии затрещали искры. Слишком близко от пороховой дорожки, чтобы чувствовать себя в безопасности, но Коска всегда любил азартные игры.
Торжествующие речи над поверженным противником он тоже любил, но времени на них уже не было. Поэтому Коска нырнул обратно в темный тоннель и заторопился к выходу.
Всего через дюжину шагов он опять запыхался. Еще через дюжину увидел мелькнувший вдалеке дневной свет. Суетливо опустился на колени и закусил губу, гадая, как быстро сгорит пороховая дорожка, если поджечь ее сейчас.
– Хорошо, что я всегда любил азартные игры…
Он начал осторожно откручивать с фонаря треснувший колпак. Но тот заело.
– Дерьмо! – Коска потянул его вверх, пальцы соскользнули. Что-то погнулось, видимо, когда он ударил Сезарию. – Дрянь такая! – Взялся покрепче и крутанул что есть силы.
Колпак вдруг соскочил. Коска от неожиданности, пытаясь его удержать, выронил нижнюю половину, та грохнулась на пол, подпрыгнула, погасла и покатилась куда-то в чернильную мглу.
– Мать твою!..
Ничего не оставалось, кроме как вернуться за одним из фонарей к бочонкам. Поднявшись на ноги, Коска протянул вперед руку, пытаясь нашарить стену, сделал несколько шагов. И ударился лицом о какую-то перекладину.
– Ох!
Во рту стало солоно от крови, в ушах загудело. Перед глазами забрезжил свет. Коска потряс головой, но свет не исчез. Заплясал на деревянных подпорках, земляных стенах и блестящей пороховой дорожке. То был свет фонаря, и, если Коска не перепутал в темноте стороны туннеля, шел он оттуда, где оставался Сезария.
Гениальная была мысль – взять с собою меч… С приятным уху звоном Коска вытянул его из ножен, кое-как изловчился в тесноте направить острие вперед, задев попутно потолок и обрушив себе на лысину земляной ручеек. Свет тем временем приблизился.
Из-за поворота появился окровавленный Сезария с фонарем. Они уставились друг на друга. Коска – слегка пригнувшись, Сезария – сложившись вдвое.
– За что? – прорычал великан.
– Я никому не позволяю предать меня дважды.
– Я думал,
– Люди меняются.
– Так это ты убил Эндиша.
– Самый сладостный момент в моей жизни за последние десять лет.
Сезария покачал головой. На лице его отразилась борьба смешанных чувств – недоумение, злоба и страдание.
– Меркатто заняла твое кресло, а не мы!
– Это совсем другое дело. Женщины могут предавать меня, сколько им угодно.
– Ты всегда закрывал глаза на проделки этой бешеной суки.
– Я неизлечимый романтик. А, может, просто никогда тебя не любил.
Свободной рукой Сезария выхватил нож.
– Надо было тебе меня добить.
– Рад, что не сделал этого. Смогу теперь применить еще какой-нибудь ловкий приемчик.
– Ты, конечно, не захочешь отложить меч и сразиться на ножах?
Коска усмехнулся:
– Это ты у нас любишь честность. Я пытался убить тебя сперва ударом сзади, потом – взрывом спереди. Проткнув сейчас мечом, бессонницей мучиться не буду. – И ринулся в атаку.
Невыгодно быть великаном в таком тесном пространстве. Сезария занял собой почти весь проход – не промахнешься. Он умудрился, правда, отбить ножом первый неуклюжий выпад, но царапину на плече все же получил. Коска, отводя руку для следующего, проехался костяшками по стене и охнул. Сезария ткнул фонарем ему в лицо, он отпрянул, поскользнулся и упал на одно колено. Великан, шагнув вперед, взмахнул ножом. Кулак ткнулся в потолок, вызвав небольшой земляной обвал, нож вонзился в перекладину. Покуда Сезария, морщась и ругаясь по-кантийски, силился его выдернуть, Коска поднялся на ноги и сделал выпад. Острие клинка проткнуло рубаху и легко вошло в грудь. Глаза Сезарии выпучились.
– На! – прорычал ему в лицо Коска. – Понял… о чем я?
Великан, простонав что-то невнятное, выпустил нож и начал валиться на него, насаживаясь на клинок, пока золоченая рукоять не уперлась в залившуюся кровью рубаху. Вцепился в Коску, повалил его и рухнул сверху, и та же рукоять вдавилась с маху в живот старому наемнику, выбив из него дух.
– Ловкий, говоришь… – Сезария оскалил окровавленные зубы, – приемчик? – И с силой ударил фонарем по пороховой дорожке у самого лица Коски.
Стекло разбилось, огонь скакнул наружу. Раздалось шипение, потом тихий хлопок – порох занялся. Щеку Коски обдало жаром. Он начал отчаянно извиваться под тяжелым, обмякшим телом Сезарии, пытаясь сдвинуть его в сторону, разжать руку и выпустить рукоять меча. В нос ударила едкая вонь горящего гуркского сахара. Вдоль дорожки неторопливо побежали в глубь прохода искры.
Кое-как ему удалось высвободиться и вскочить на ноги. Задыхаясь, хватаясь рукой за стену, спотыкаясь о подпорки, Коска ринулся к выходу. Впереди появилось и стало приближаться овальное световое пятнышко. Он глупо хихикнул, подумав, в этот момент или в следующий соратники увидят кусок горы, внутри которой он бежит, за милю в небесах. И вырвался, наконец, из подкопа на волю.