Лучшее юмористическое фэнтези. Антология
Шрифт:
— Там всего лишь груда трухлявой мебели, Кедригерн. Ничего интересного для колдуна.
— Может, и нет, но мне все-таки хотелось бы поглядеть.
— Да пожалуйста. Мы можем пойти туда после обеда.
— Мы только что пообедали.
— Ох. Ну, значит, пойдем посмотрим на мебель. Зеркала, ты сказал?
Хрустальный колокольчик вновь взорвался возбужденным звоном, и на этот раз Кедригерн обратился к нему:
— Скажи мне правду, дух: ты искал зеркала Моггроппле?
Дзинь.
— И в ходе этих поисков ты оказался заключен в колокольчик?
Дзинь.
— Ты собирался
— Ты знаешь как?
Ответом послужили два глухих угнетенных звяканья.
— Возможно, я могу кое-что сделать для вас обоих. — Повернувшись к Принцессе, Кедригерн сказал: — Наверняка, дорогая, ты больше не будешь возражать против того, чтобы я помог этому духу. Им двигало сострадание, но он попался в ловушку.
— Ох, ладно уж. — Принцесса разочарованно махнула рукой.
— Что происходит, Кедригерн? Кто это — Моггроппле? Ты говоришь, у меня в сарае куча магических зеркал? Какое они имеют отношение к этому колокольчику? — раздраженно осведомился недоумевающий Афонтий.
Кедригерн успокоил его. По пути к амбару он подробно изложил старику историю несчастной Моггроппле. Изложение его сопровождалось негромкими замечаниями Принцессы — в основном саркастического характера.
Все началось с магического предмета, называемого кристаллом Каракодисса, куба неизвестного происхождения, заключающего в себе множество полезных заклинаний и контрзаклинаний. Чтобы получить доступ к какому-то определенному заклинанию (или контрзаклинанию), человек должен был призвать обитающий в кристалле дух, который заставлял нужное заклинание (или, напомним, контрзаклинание) появиться на каждой из шести граней, хотя вызывающий видел только одну сторону — ту, которая в данный момент находилась у него прямо перед глазами. Но каждый вариант заклинания (или контрзаклинания) чем-то не походил на другой, и только один был правильным; прочитав неверную версию, человек получал непредвиденные, а частенько и нежелательные результаты.
Веками люди мирились с этим неравенством — один из шести. Но вот умная и находчивая ведьма по имени Моггроппле нашла способ победить теорию вероятности. Она поставила куб на стеклянную поверхность и окружила его с пяти сторон зеркалами, а на шестую, снизу, стала смотреть сама. И когда заклинание вызова проявилось, она прочла все шесть вариантов так быстро, как только сумела, один за другим.
То ли в спешке она зачитала какую-то из частей невнимательно, то ли живущий в кристалле дух, или сам кристалл, или создатель кристалла рассердился на ее дерзость — этого никто не мог сказать; но следующее, что осознала Моггроппле, было то, что она поймана зеркалами. Ее стало пять. И никто не знал, которая из пяти настоящая Моггроппле, как никто не знал и того, как же это выяснить или как освободить ее.
— Впервые я услышал о Моггроппле, когда учился с Угрюмым Фрайгусом. Я всегда хотел увидеть эти зеркала, — завершил свой рассказ Кедригерн.
— А что стало с кристаллом? — спросил Афонтий.
— Я разбила его на тысячу крохотных осколков, — яростно ответила за мужа Принцесса. — Вот так дух и вырвался на волю. Впрочем, этот тупица недолго наслаждался свободой.
— Должно быть, он питает слабость к хрусталю, — хмыкнул Кедригерн.
Амбар Афонтия был очень велик, очень загроможден, и в нем царил полнейший беспорядок. Когда-то тут размещалась его мастерская, но чем сильнее становилась близорукость хозяина дома, тем меньше ею пользовались — от механических фигур ростом с человека старик перешел к совсем крохотным созданиям, вроде отряда из девяноста шести заводных муравьев, над которыми он работал сейчас. Чтобы окупить
— Вот он! Вот тот сундук, в котором лежал колокольчик!
— Значит, зеркала где-то неподалеку. Ищите пять зеркал. — Кедригерн поднял фонарь повыше.
— Вон там, Кедди! — воскликнула Принцесса пару минут спустя. — Пять зеркал в ряд!
Мужчины присоединились к ней, опустив фонари, чтобы осветить сумрачный угол амбара, в котором стояли зеркала — аккуратно, бок о бок друг с дружкой. На первый взгляд все они были одинаковы: чуть выше и шире какого-нибудь тучного верзилы, они застыли на резных позолоченных подставках. Но когда Кедригерн изучил их повнимательнее и поближе, он обнаружил одну отличительную особенность: зеркала были пронумерованы римскими цифрами, от I до V, выгравированными на золоченых медальонах, врезанных в стойки. Зеркала прикрывала тяжелая ткань — по-видимому, чтобы защитить стекло, но, возможно, и чтобы защитить чересчур любопытных.
— Ты не смотрелась в эти зеркала, дорогая? — спросил Кедригерн.
— Я только приподняла уголок занавеси, чтобы убедиться, что под ней действительно зеркало, а потом снова опустила.
— Хорошо. Я не уверен, что нам нужно смотреть в них, а пытать счастья не стоит.
— Хитрые штуки зеркала, — напряженно заметил Афонтий.
— А эти еще хитрее, чем прочие. Пеммени не сказал тебе, почему он поставил их рядком?
— Нет. Но он велел не передвигать их. Да, точно, так он и говорил.
Кедригерн кивнул:
— Что ж, тогда не будем передвигать. Могу себе представить реакцию, которая последует, если они получат возможность отражать друг друга.
— Если кому интересно мое мнение, лучше оставить их в покое. Пусть себе стоят. Зеркалам нельзя доверять, — заявил Афонтий.
— Это может быть опасно, Кедди, — добавила Принцесса.
— Вполне возможно. Но когда я думаю о Моггроппле, томящейся в плену зеркал все это время… и о бедном глупом духе, потерявшем собственную свободу, пытаясь спасти ее… Если мы можем помочь им, мы должны.
— Полагаю, ты прав, — вздохнула Принцесса без видимого энтузиазма.
— Вы спятили, вы оба. Ты всегда был слишком мягкосердечен, Кедригерн, — проворчал Афонтий.
— Мягкость тут ни при чем; это профессиональная вежливость.
— А, все сводится в итоге к одному. Нет уж, я пас. Не хочу смешаться в зеркалах с шайкой ведьм. Я не колдун. Я честный ремесленник, который устал, удалился на покой и пытается провести остаток лет в мире и спокойствии. Я просто хочу работать над моими механическими муравьями.
— Почему же тогда ты не остался ждать нас в доме? — спросил Кедригерн.
— Как, пропустить все? Я посижу тут, возле буфета, — отсюда я смогу быстренько смыться, если дела пойдут худо. Давай, начинай колдовать. Я не стану вмешиваться. — Афонтий прошаркал к тесному креслу и устроился в нем — поближе к узкой расчищенной дорожке к выходу.
— Я сяду рядом с Афонтием. Мы же не хотим, чтобы он испугался, — шепнула мужу Принцесса и присоединилась к хозяину дома.
Кедригерн облизал внезапно пересохшие губы. Он закатал рукава рубахи, обвел взглядом зеркала, одно за другим, а потом мрачно поднял пыльный покров зеркала I, перекинув тяжелую тряпку назад. Он увидел в стекле свое отражение, отражение огромного буфета вишневого дерева позади — и все. Повторив ту же самую процедуру для зеркал со II по V, он не обнаружил в них ничего, что можно было хотя бы принять за фигуру ведьмы.