Лучшее юмористическое фэнтези. Антология
Шрифт:
— Ваше величество, — сказал я, — должен признаться-я действительно украл тартинку. Однажды. У моей лучшей подружки Фил. Но это было очень давно. И как только я узнал, что это за девушка, я сразу вернул ей тартинку. Воровство сладостей не относится к числу моих пороков.
— Ха! Ты украл тартинки и, уверена, собирался отравить принца Чарминга. Всем повернуться к дверям, вы должны приветствовать принца, когда он появится. Я намерена проверить эти пироги с ежевикой.
Вцепившиеся в меня гвардейцы развернули меня от пирогов, которых я еще даже не видел. И в этот момент я решил стать социалистом, или коммунистом, или буддистом, в общем, кем угодно, лишь бы избавиться
Я знал: принц Чарминг не придет. Знала это и королева. Я знал, что не воровал никаких тартинок и не подкладывал никаких птичьих останков в пироги. Знала это и королева Харизматик. И еще я знал, почему она заставляла нас стоять лицом к двери.
Послышался тихий скрип — это одна из слепых мышек сбежала от своей пятнистой мучительницы и забралась в старинные часы из американского ореха. Ничего особенного, но это могло послужить отвлекающим моментом.
— Гляньте-ка туда, — крикнул я, — это принц Чарминг. Он у вас за спиной!
Все развернулись кругом, но увидели не Чарминга, а королеву Харизматик. Она не просто проверяла пироги, она их начиняла.
Потребовалась пара секунд, чтобы до нее дошло, что ее младший сын и весь персонал кухни видели, как она достает из своей сумочки большую дохлую черную птицу и запихивает ее в пирог.
К чести королевы, она не стала переходить в атаку.
— Я… — сказала она, — я никогда не клала в пирог столько, чтобы причинить ему вред. Я просто хотела, чтобы он понял: быть монархом — серьезная работа. Он все играет и не собирается взрослеть, а я устала, я хочу отойти от дел.
Никто не знал, что делать дальше. Формально, это не противозаконно, когда короли нарушают закон. И вот, когда уже стало казаться, что все мы проведем остаток жизни, играя в эту игру «кто-тут-будет-тупее», королева взяла командование на себя.
— Отпустите его, — приказала она гвардейцам, заломившим мне руки. — Остаешься с головой, но без работы. Ты уволен.
Королева вздохнула и сказала, повернувшись к гвардейцам, сопровождавшим ее на кухню:
— Ну, идем. Возвращаемся в тронный зал. Видно, это царствование никогда не кончится.
Я стянул фартук и прикинул, хватит ли у меня деньжат на бутылку виски, чтобы обмыть завершение этого дела.
— Да-а, — сказал Саймон и протянул мне свою лапу для рукопожатия. — Ты великий детектив. Я серьезно — великий. Ты раскрыл самую большую тайну нашего времени.
— Ты так считаешь?
— Ага, считаю. Мне всегда было интересно, что она там таскает в своей мошне.
Я дал Саймону свою визитку. Он разглядывал ее целую минуту, а потом сказал:
— Джек Би Гуди? Вот теперь я понял, откуда тебя знаю. Ты круче всех играешь на гитаре, верно?
До меня начал доходить смысл прозвища Саймон-Тугодум. [57]
— Извини, — сказал я, — понятия не имею, о чем ты говоришь.
Удивительно некрасивая женщина по имени Ся Шан-юн уже собиралась разнести на кусочки главное хранилище персональных файлов, расположенное на Западном Тихоокеанском побережье, когда Робот-надзиратель схватил ее за руку.
57
Simple Simon (англ.) — прямодушный, Иван-дурак.
58
The Kaluza-Klein Caper, (1988).
Шан-юн
Я не собираюсь описывать ее грудь, яростные, животные движения ее мускулистого тела, широкий шаг длинных ног, руки, едва ли приспособленные для занесения данных в компьютер по пятнадцать часов в день. Полный портрет будет выглядеть женоненавистническим — как с нашей точки зрения, так и на взгляд Шан-юн.
59
Соответствует нашему сорок второму или сорок четвертому, зависит от фирмы-изготовителя. — Прим. ред.
Избавьте меня от этого. Ся Шан-юн была невероятно непривлекательна.
Во время Фазы Реконструкции отсталые родители Шан, последние на Земле сайентологи-конфуцианцы, спрятали ее в небольшом непроницаемом контейнере. И поэтому, когда инженеры-генетики с орбиты посылали на Землю импульсы, воздействовавшие на человеческие гонады и плоды и изменявшие структуру тела, Шан-юн не подверглась облучению. Несчастное создание выглядело ужасным пережитком эпохи потребления, господства Жестокого Экспрессионизма — XX века.
Недостатки внешности компенсировались у Шан-юн независимым характером и фантазией. Она день и ночь читала запрещенные книги (разумеется, запрещены были все книги, но некоторые из них значительно строже, и именно ими она набивала свой извращенный мозг).
Она разыскивала всевозможные сведения о XX веке, веке небывалой деградации и материальных излишеств.
Больше всего ей нравились описания соревнований по бегу.
Забравшись глубоко в старый городской коллектор, самыми темными ночами, при свете лишь одного карманного фонарика с радиоприемником, настроенным на пустую волну, Шан-юн тренировалась, пока не расплющились заклепки на самодельных кроссовках, а на голенях не развились нечеловеческого вида мускулы.
Вторым ее увлечением были книги о бодибилдинге.
С замирающим сердцем глядя на двумерные фотографии Бев Фрэнсис [60] и Арнольда Шварценеггера в расцвете сил, она приседала, качала пресс и бицепсы, укрепляла мышцы ног и грудной клетки, садилась на шпагат. Читателю остается лишь вообразить, во что в результате превратилось ее изначально ненормальное, атавистическое тело, потому что я не в силах описывать все эти ужасы.
Откуда роботам стало известно, что затевает Шан-юн? Она соблюдала все меры предосторожности. Покушение планировалось в мельчайших деталях в течение почти пятнадцати месяцев. Она дюжину раз перепроверила каждую фазу операции, от устройства на работу в Тихоокеанский Центральный Банк Данных до тайной доставки самодельной Полосатой Дыры в здание терминала.
60
Бев Фрэнсис (р. 1955) — австралийка, звезда женского бодибилдинга.