Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
Шрифт:
— Ну, — бодро ответил Энди, — люди могут не понять…
— У него даже дымный хвост имеется, — ухмыляясь, продолжал Ральф. — Если хочешь, чтобы о нем написали в «Сайентифик америкэн», смени имя.
— Знаешь, Ральф, ты нисколько не изменился.
— Стал беднее, только и всего.
— Ну, мы все занимаемся этим делом не ради денег.
— Постоянная должность не помешала бы.
— Вот это верно, дружище! — Энди хлопнул его по плечу. — Я зимой ее получу, знаешь?
Ральф не знал, но отговорился комплиментом:
— Ты ее заслужил. Я и не сомневался, что ты ее получишь. — И добавил, не удержавшись: — Хотя
— Правда? — Энди нахмурился и сменил тему: — Так, говоришь, лучше назвать ее «Винтовкой»?
— «Пулей», — повторил Ральф. — Летит она быстро, и еще неизвестно, правда ли это нейтронная звезда.
— Ну, до нее далековато для точного диагноза.
— Может, и далековато. Хотя я тут подумал…
114
Карл Саган (1934–1996) — американский астроном и популяризатор науки. В 1962–1968 годы преподавал астрономию в Гарварде.
— И по другим параметрам все сходится.
— Только пульс не определяется, так что, может, это и не пульсар.
— Должен быть пульсар, — возразил Энди, и кто-то вставил замечание, которого Ральф не расслышал, и взгляд Энди снова охватил остальных.
Пока Энди общался с окружающими, Ральф получил время на размышление.
К настоящему времени было известно около тысячи пульсаров — вращающихся нейтронных звезд, посылающих вспышки лучей, как маяки Галактики. Некоторые совершали тысячу оборотов в секунду, другие, старые, были медлительнее, но у всех луч сдвигался при вращении. Все эти коллапсировавшие звезды рассказывали свои долгие истории о том, как стираются жернова: чем старше, тем медленнее. Некоторые были выброшены при рождении ярких пылающих сверхновых, за несколько минут сжатых катастрофическим давлением в ядерном костре.
Здесь, в Бранконе, размышлял Ральф, наша компания сообразительных болтливых шимпанзе, едва начавших свое развитие, когда старушка G369.23-0.82 давно вырвалась из звездного лона, усердно изучает трупы великих катастроф, звезд, убитых беспощадной гравитацией.
Не то чтобы глаза приматов когда-нибудь непосредственно увидели эти объекты. На самом деле благодаря своим тарелкам размером с футбольное поле они видели ярчайшее излучение возбужденных электронов, вращающихся в небесной гармонии вокруг магнитных полей. Электронные облака перемещаются со скоростью, близкой к скорости света, и выжатые ими волны орут на всю Вселенную, что они живы и сильны и хотят, чтобы все это знали. Самая наглая реклама не сравнится с ними в умении нарушать тишину дремлющих ночных небес.
— Просто мы не попадаем под луч, вот в чем дело, — сказал Энди, снова обратившись к Ральфу и подхватив нить разговора с улыбкой, которая стала чуть менее естественной. — Луч не нацелен на нас.
Захваченный врасплох, Ральф моргнул: его мысли блуждали довольно далеко отсюда.
— Ну, я просто подумал, что следует учитывать все возможности.
Вероятно, последний стакан vin local был лишним.
— А чем еще она может быть? — настаивал на своем Энди. Голос его стал жестче. — Компактный, быстро движущийся объект с ярким передним краем
— Если она настолько удалена, как мы думаем. А если нет?
— Нам неизвестны другие объекты, способные давать такое излучение.
Ральф заметил, как кивают люди вокруг.
— Надо мыслить… — он искал слова, — ну, сняв шоры. Наверное, это vin local.
Энди склонился к нему и шепнул своими жесткими, уже почти профессорскими губами:
— Старина, чтобы побить идею, нужна идея.
Да, определенно vin local.
Утром он проснулся с железнодорожной катастрофой в черепной коробке. Только сейчас он вспомнил, что в светской беседе с Харкином, сиятельным представителем Очень Большой Антенны, так и не было сказано ни слова о времени для наблюдений. А ему еще предстояло читать доклад.
Это был провал.
Оформление было броским. И даже его ноутбук не подкачал, сменяя картинки. Но все эти многоцветные радиокарты и графики не могли скрыть скудость идей. Если бы удалось пронаблюдать пульсирующее излучение, можно было бы вычислить возраст и затем проследить путь беглянки, чтобы проверить, просматриваются ли в его начале останки сверхновой. Сброшенная оболочка горячего газа, небесный «бычий глаз», подтверждающий всю теорию.
Он продемонстрировал свои результаты по старушке G369.23-0.82. У него были подробная микроволновая карта и множество расчетов, но Энди уже представил собственный доклад, доказывавший, что это не пульсар. А G369.23-0.82 — Ральф упорно называл ее «Пулей», однако недоуменные взгляды показывали, что никто не оценил его остроумия, — увы, была основой его работы.
— Имеется достаточно сомнительных аспектов, — неуклюже закончил он, — которые заставляют воздержаться от выводов. У нас есть привычка классифицировать объекты на основании поверхностного сходства с другими.
Дальше шли радиокарты компактных облаков, излучающих в радиодиапазоне, которые, по его мнению, тоже могли оказаться звездами-беглянками, но не оказались. Несколько суток наблюдений на ОБМ и на других установках в Нидерландах и в Итальянской Болонье. Он сумел выжать много времени.
И… ничего. Конечно, он обнаружил множество остатков сверхновых, кое-какие обломки менее масштабных катастроф, таинственные выбросы, быстро гаснущие на радиочастотах, но ни одной беглянки с отчетливым хвостом, впервые наблюдавшимся у знаменитой «Мыши». Он постарался скрыть провал, быстро сменяя кадры обманувших его надежды объектов, без слов намекая, что существуют и другие возможности. Аудитории, кажется, понравился калейдоскоп цветных диаграмм. Этому фокусу обучила его мать при игре в бридж: если ничего другого не остается — прорезывай ход.
Доклад его пришелся перед самым обеденным временем, и у слушателей был голодный вид. Он надеялся, что отделается одним-двумя вопросами. В заднем ряду поднялся Энди и невинно вопросил:
— Так почему вы считаете, что… э… «Пуля» не нейтронная звезда?
— А где останки породившей ее сверхновой? — отразил удар Ральф. — На много световых лет позади нее ничего нет.
— Возможно, облако газа уже погасло, — сказал Энди. Голос слева, голос одного из Великих Старцев, произнес: