Лучший частный детектив
Шрифт:
— Хорошо, как скажешь. И как же мы представимся жильцам? Кто мы?
— Дашенька, как-то на рынке один мужик предложил мне очень похожее на настоящее незаполненное удостоверение сотрудника полиции. Я вклеил туда свою фотографию, поставил печать и теперь время от времени только продляю его.
— А где же ты взял печать?
— Слушай, в наше время можно изготовить что угодно, были бы деньги. Печать, конечно же, не подлинная, но очень на неё похожа. Так что рядом с тобой будет капитан полиции по фамилии, естественно, Иванов.
— Нет, с вами всё ясно: я всё больше убеждаюсь, что вы с Лёшкой те ещё мальчики.
— Хочешь обидеть нас, беззащитных?
— Нет, просто констатирую факт.
— Да, и захвати, пожалуйста, с собой блокнот и ручку. Как стажёр ты будешь делать записи по ходу разговора.
— Слушаюсь, мой капитан.
— Вот так-то лучше, стажёр. Да, чтобы не забыть, прихвачу-ка я с собой травматик.
— Это ещё зачем?
— А чтобы был! Мало ли на какого психа мы можем нарваться.
— О Господи! Чем дальше, тем веселее.
Спустя полчаса мы были на месте. Дождь к этому времени усилился настолько, что мы не рискнули сразу выйти из машины. Двухэтажный дом старой кирпичной кладки стоял ниже всех, у самой воды. Его правая боковая стена находилась, по сути, в одной плоскости с отверстием тоннеля. Над входом ухмылялся облезлый сатир. Всё было так, как в рассказе Старика из комментария к статье. Только убогая речушка в балке из-за ливня вздулась, разлилась, уровень мутной воды в ней поднялся настолько, что лишь верхняя часть отверстия тоннеля была видна над её поверхностью.
Прячась под зонтами, мы пробежали метров пятьдесят и вошли в подъезд. Перед нами были четыре квартиры. В трёх из них на звонки никто не откликнулся, а в квартире под номером четыре за дверью вскоре раздались шаги, послышался звук открываемой защёлки, и перед нами появился молодой человек лет тридцати пяти. Чуть ниже среднего роста, худощавый, в очках.
— Доброе утро! — сказал он. — Вы, простите, к кому?
— Доброе утро! — ответил я, доставая удостоверение. — Капитан полиции Игорь Дмитриевич Иванов, уголовный розыск. Со мной стажёр полицейской академии Дарья Павлова. Нам необходимо поговорить с вами, если не возражаете.
— Да-да, конечно, — занервничал молодой человек, — проходите, пожалуйста. Обувь можно не снимать. А что, собственно, случилось?
— Да не волнуйтесь вы так, ничего особенного. Видите ли, мы расследуем одно дело, истоки которого уходят в далёкое прошлое. Возможно, оно связано с теми, кто когда-то жил в этом доме. По этой причине мы вынуждены будем опросить всех жильцов на предмет их генеалогии. Так уж получилось, что вы оказались первым в этой цепочке. Позволите присесть?
— Да-да, конечно. Куртки можете оставить в прихожей и садитесь к столу.
— Спасибо за предложение! Но лучше приступим сразу к делу. Дашенька, приготовьтесь вести стенограмму.
— Слушаюсь, Игорь Дмитриевич!
Квартиру, в которой мы находились, разделял на две части довольно широкий коридор. Справа была, насколько можно было заметить, довольно просторная кухня, а слева — три жилые комнаты. Мы сидели за столом в гостиной, из которой выходили двери в две отдельные спальни. Увидев, что мы с интересом рассматриваем планировку, молодой человек заметил:
— Раньше умели строить, кроме этой комнаты здесь ещё две отдельные и хороший подвал.
— Да, вполне прилично для тех лет. Пожалуйста, назовите ваши данные: имя, отчество, фамилию.
— Петриченко Вадим Павлович, родился в нашем городе в тысяча девятьсот восьмидесятом году.
— Кроме вас кто-то ещё проживает в этой квартире?
— Да, моя сестра, Петриченко Эмилия Павловна, тысяча девятьсот восемьдесят девятого года рождения.
— Какое редкое в наше время имя! А где она сейчас?
— В правой от нас комнате, сестра нездорова и не любит общаться с незнакомыми людьми.
— А что, простите, с ней?
— Редкий врождённый дефект: так называемые волчья пасть и заячья губа в особо выраженной форме. Эмилия перенесла несколько операций, пока были живы родители и были деньги, но дефект речи, к сожалению, в значительной мере сохранился. Таким образом, девочка инвалид детства с мизерной пенсией. Она стесняется своего состояния, и по этой причине ни с кем не общается. Интернет и я — единственные, по сути, её собеседники.
У меня маленький бизнес: я имею пару торговых точек на центральном рынке. Рассчитываю, что к концу года у нас будет требуемая сумма для последующих операций.
— Искренне желаем вам удачи!
— Спасибо, я думаю, что всё будет хорошо.
— А в остальном — физически и умственно — она, простите, нормальный человек?
— Абсолютно. Она хорошо играет в шахматы, много читает. При росте в сто девяносто сантиметров очень сильна физически, я не помню, чтобы сестра вообще когда-либо болела. Всю работу по дому выполняет она. Внешне мы с ней совершенно не похожи, — добавил он, протирая очки.
— Скажите, пожалуйста, — вмешалась в наш диалог Даша, — а вы интересовались, чем вызвано это заболевание?
— Разумеется, большинство врачей считает, что это какой-то генетический дефект. Мне кажется, что в нашем роду он наблюдается только у девочек.
— И откуда такие подозрения?
— Вы же говорили, что вас интересует генеалогия жильцов нашего дома. Так вот, считайте, что вам повезло, поскольку я только недавно составил такое родовое дерево. Глубиной, правда, чуть менее ста пятидесяти лет, основная работа ещё впереди. Одну минуту.