Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски
Шрифт:
Скабиор медленно открыл рот, высунув язык, посмотрел на нее снизу вверх. Любой другой на его месте выглядел бы идиотом, но егерь умудрялся смотреться очень сексуально. Гермиону пробрало, она заерзала на месте, чем только усугубила ситуацию. Низ живота пульсировал, пылко отвечая на тепло, крепко и настойчиво упирающееся в тонкую ткань юбки.
— Тергео! — закусив губу, шепнула волшебница, кончик палочки легко вспыхнул. Впервые ей представилась возможность внимательнее рассмотреть его язык. Гермиона, в детстве навидавшаяся разных муляжей в клинике родителей, с удивлением отметила про себя, что он отличался от нормального человеческого. Язык оборотня был больше похож на собачий —
Крейг закрыл рот, покатал получившийся вкус по языку, счел его удовлетворительным — и вновь перевел горящий взгляд на Герм.
— Ты заколдовала двери? — хрипло спросил он.
— Да. Гарри обещал, что никто не спустится вниз сегодня. Ведь оборотень перед полнолунием очень опасен, — томная улыбка заиграла на губах девушки. Вместо ответа Скабиор хмыкнул и, сцапав Гермиону за затылок, наклонил к себе для поцелуя. Несколько секунд он медлил, отмечая ее реакцию, однако Гермиона воодушевленно терзала его губы, не смущаясь более отвратительного вкуса аконитового зелья.
МакНейр сделал плавное движение бедрами, явно обозначая свои намерения. Томительно-обжигающая волна прокатилась от паха к мозгу, срывая с него пломбы “нет” и “так нельзя”. Какие, черт побери, нельзя возможны в мире, где его любит Гермиона Грейнджер?! Он крепче схватил девчонку за бедра, и отодвинулся назад так, чтобы спиной опереться о стену. Позвоночник немного стрельнул болью, но егерь решил не отвлекаться на такую мелочь, вновь полностью погрузившись в мягкость ее губ. Обманчивые губки мисс Грейнджер, с виду наивно нежные, таили за собой острые зубки. И ему это охренительно нравилось! Как и она вся, драккл! Без этой. Чертовой одежды.
С особым цинизмом Крейг практически разодрал многочисленные пуговицы на министерской форме Гермионы, оголяя грудь. Надо же, сегодня не надела лифчик. Еще лучше!
Гермиона вскрикнула, на секунду испугавшись ярости, с которой Скабиор накинулся на ее грудь, однако вскоре расслабилась под вполне нежными прикосновениями, они не сулили синяков на утро.
Оборотень плотоядно обнюхивал ее, срывая ноздрями запах с белой кожи, слизывая его длинными движениями. Как тогда, в памятный вечер второго дня у него дома. Гермиона и сама спятила примерно также. Мерлин, как она хотела его тогда! И не могла получить! Никогда раньше она не чувствовала такой всепоглощающей страсти. Но сейчас… Вспомнив мучительную волну желания, погубившую ее в тот злосчастный день, девушка нетерпеливо дернула бедрами, призывая его действовать более решительно. Однако Скабиор решил заартачиться, задрав нос и выжидающе глядя на нее темными, расширенными зрачками:
— Скажи, — выдохнул он ей в губы. Ему — определенно — понравилось и ещё сто раз хотелось бы услышать это от малышки. Пока есть такая возможность.
— Сам скажи, — вредно фыркнула Гермиона в ответ, вскинув подбородок. Оттого как он на нее посмотрел, по телу прошла нервная дрожь. Кажется, ее сейчас порвут! Одна огненная рука пробралась по позвоночнику, крепко ухватив за затылок. Гермиона закусила губу и игриво покачала головой, не имея сил оторвать взгляд от его глаз. В такие моменты в них не оставалось ничего человеческого. Звериный голод и жажда.
Ей нравилось быть сверху, пусть в этой позе она была всего лишь на полголовы его выше, однако Скабиору определенно шел подобный ракурс. Он чуть куснул ее за сосок, отвлекая от копошения внизу. Парой резкий движений он приспустил брюки, доставая член. Потом скользнул горячей ладонью под ее юбку и вскинул удивленно брови, не обнаружив трусиков. Пальцы
— Знали на что шли, мисс Грейнджер? — прорычал он ей в шею.
— Люблю планировать, — прошептала Гермиона, сорвавшись на писк, когда пальцы резко оказались внутри и сразу же стали оглаживать, выделывая самыми подушечками круговые движения. Она прильнула к нему, обхватив за шею, и бесстыже подставляясь под ласку. Гермиона обожала, когда он делал так! Предпочитая вовсе не думать, где и с кем егерь успел столь хорошо наловчиться.
Внутри все горело и пульсировало от напряжения, глубина жадно засасывала его пальцы внутрь. Мозг осознав, что никто не обращает на его справедливые замечания никакого внимания, отсалютовал и отключился, оставив управление первобытному инстинкту.
Гермиона, подогреваемая снизу умелыми движениями, практически кипела. Чтобы не стонать очень уж громко, она решила заткнуть рот, отчаянно целуя егеря, мокро и совсем не эстетично, но так необходимо. Дала ведь себе зарок не сосаться с оборотнем перед полнолунием! Не трахаться с ним в камере! Да-да-да, конечно! С ним не работал ни один зарок. Каждый из них чертов Скабиор преодолевал, оказавшись, наконец-то, глубоко в ее сердце, откуда его теперь будет не так-то просто выгнать. Мысли мелькнули в затуманенном страстью сознании. Он любит ее! Мерлин, как же это….
М-м-м! Она не смогла сдержать стон разочарования, когда пальцы покинули ее так же внезапно, как и оказались внутри.
— Ска-жи, — вновь пристал к ней чертов МакНейр. Да он специально мучает ее! Что ж за зверь такой?!
— Ты скажи, — между ног противно заныло от острой пустоты. Гермиона сосредоточилась на том, как правильно говорить, и прикрыла глаза. А потому не увидела решительно-неистового выражения застывшего на лице любовника.
— Я, — он чуть приподнял ее за задницу, чтобы поудобнее расположить. Примерился, — люблю, — с силой насадил на себя, входя почти полностью. Гермиона всхлипнула от неожиданности и резкой атаки. Больно ей точно не было, смазки и подготовки хватило. — Тебя, — последнее слово он уже, конечно, прохрипел куда-то ей в волосы, замерев в тесном, влажном капкане плоти, давая привыкнуть.
Но недолго. Через несколько мгновений он подхватил под бедра, и стал долбить, наказывая за вредность. Она вцепилась в него, хватая ртом воздух. Он был так глубоко внутри! Так обжигающе горячо. Только бы чары выдержали! Рукой, которой она обхватывала его за шею, Гермиона заткнула себе рот, сдерживая рвущиеся стоны. Гарри хоть и обещал дать им время наедине, но если она будет орать как полоумная, то точно кто-то придет.
Не орать было сложно. Доведенная до исступления сначала эмоциональным выплеском, потом его признанием, Герм воспринимала реальность более чутко. Тело пылко откликалось на каждое глубокое касание. Она пыталась попадать в его ритм, двигая тазом, но раз за разом сбивалась все сильнее, явно проигрывая в скорости. А потому Гермиона просто обмякла в жестком кольце рук егеря и только принимала в себя его удары, сопровождая каждый новым укусом собственной ладони.
Три толчка. Укус. Оттяжка. Три толчка. Скабиор следовал ритму, в котором заходилось сердце. Три толчка. Три слова, зашифрованные в движениях. Осознанно или нет, он и сам не понял. Но девчонка любит загадки, пусть погадает на досуге. А он любит ее. И сейчас покажет — как.
Он остановился, оставаясь глубоко внутри. Гермиона принялась надсадно дышать, восстанавливая отношения с миром. Верх вроде был там где положено. Она почти уже кончила, но чертов егерь решил остановиться в самый неподходящий момент. Краем уха она услышала глупый смешок.