Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски
Шрифт:
В детстве ей казалось, что она никогда не изменит любимому, пусть лучше умрёт на месте. Но взрослая жизнь внесла свои коррективы.
Она передала его.
Своего любимого.
Своего будущего мужа.
Своего друга, с которым вместе прошла войну и другие ужасы.
Но хуже всего то, что она сдалась егерю совершенно без боя.
Она сдалась, потому что безумно, отчаянно жаждала его и она не могла совершенно ничего противопоставить чудовищной силе этого влечения.
Рон же, как обычно, ничего не заметил, спросил только:
— У тебя новые духи? Какой-то
Гермиона рассмеялась.
— Стелла дала опробовать свой новый флакон. Он называется 'Наваждение'.
— Не бери его больше, пожалуйста, — Рон поморщился. — Как твоё дело с оборотнями? Гарри сказал, что принёс тебе целую папку убийств. Зачем это тебе, Герми? Мне казалось, что трупы — не совсем твоя история.
Гермиона села, посмотрела на Рона внимательно. С возрастом он стал, конечно, более симпатичным. Ему шли длинные волосы, почти прошла подростковая припухлость. С щетиной он выглядел особенно здорово. Но сейчас она понимала, что Рон никогда не вызвал у неё душевного трепета. Она просто всю жизнь считала себя холодной женщиной, ведь её впечатляли немногие мужчины. Ну Крам, ну Локонс, но это было так давно, что даже не считается.
А Рон был всегда рядом. Он такой хороший, простой парень. Вы дружите всю жизнь. И вроде как достаточно логично, что он дарит тебе кольцо и вы женитесь. Так ведь должно быть, разве нет?
Он надёжный, пусть немного странный. Работает в аврорате вместе с лучшим другом, помогает творить добро. А не прячется от правосудия где-то в горах Шотландии, попивая скотч.
Молчание затянулось. Гермиона выплыла из своих мыслей:
— Я просто хочу понять, Рон, кто стоит за убийствами, если будет так продолжаться у меня не останется оборотней для реформы, — она постаралась улыбнуться. Правильно, девочка, улыбайся так, как настоящая улыбка должна была бы выглядеть.
— Мы с Гарри переживаем за тебя, ты попадаешь на работе целыми днями. Если тебе надо помочь, пожалуйста, только скажи, — Рон встревожено глядел на неё зелёными глазами. У Гермионы дрогнуло сердце. И этого человека ты обманываешь. Он же любит тебя. Она обняла его, чтобы он не увидел её слезящиеся глаза.
— Хорошо, ребята, не переживайте. Извини, Рон, я не спала полночи, пойду прилягу. Голова кругом, — Гермиона чмокнула его в щеку и встала, чтобы пойти в спальню.
На лестнице она услышала, как Рон сказал:
— Только смой сперва этот отвратительный парфюм, молю тебя!
Она зашла в душ и долго драила кожу мочалкой, пытаясь стереть вину и прикосновения оборотня. Гермиона плакала в ванной, снабдив дверь Квиетусом. Лицо ненавистного егеря стояло перед глазами. Как она могла разрушить все то, что так долго строила из-за своей похоти?! Как она могла чувствовать что-то к человеку, который своими руками притащил её в Малфой Мэнор и сдал врагам?! Как она могла предать их трио?!
Ведь если мальчики узнают о её похождениях, она потеряет их обоих — и Рона, и Гарри. Все эти жертвы надо положить к ногам какого-то егеря с дурацкой кличкой.
Да, да, Скабиор. Его имечко ты кричала, подмахивая задом, пока он трахал тебя языком.
Его горящие от страсти глаза между её раздвинутых ног.
Мокрые от ее сока губы.
Горячая пьянящая ваниль на языке.
Растрепанные космы с красной прядью.
Невероятно красивое лицо, при взгляде на которое она вся трепещет. Длинные пальцы, терзающие её нутро так безумно нежно.
Ещё она вспомнила, как он вылизывал её шею и ложбинку между грудями. Считывал запах ее волос и кожи. Прижимался к ней всем сильным телом и она чувствовала его желание, которое он не стал удовлетворять.
Ну что сказать, действительно джентльмен.
Стало тяжело дышать. Жар захватил тело. Между ног ныло почти до боли. Гермиона попыталась ублажить себя рукой, но это было и в половину не так результативно, как с пальцами чертового егеря.
Она опять заплакала, совершенно потерянная в своих чувствах.
Откупорив очередной бутылек сна без сновидений, Грейнджер легла в супружескую постель.
* * *
Гермиона решила бороться за свое семейное счастье. Она пообещала себе появляться у егеря только по рабочим вопросам, не вступая с ним в контакт. И всячески прекратить заигрывание. А если она не сможет, то придётся сдать его в Азкабан. Там-то она точно не сможет его достать. Девушка мрачно усмехнулась.
Пока ещё не всё потеряно, она может спасти свой брак. Она никогда не скажет своему Рону, что с ней произошло в злополучном доме оборотня. Пусть вина будет с ней всю жизнь, но она ни за что не признается в измене. Никогда не причинит ему такую боль. А она… она как-нибудь справится.
Проще сказать, чем сделать. Она постоянно думала о Скабиоре, хотя и запрещала себе это. Его лицо, с холодными глазами преследовало ее всюду.
Герми не могла избавиться от наваждения и пришла к неутешительному выводу.
Она влюбилась в егеря. Да это даже звучало абсурдно! Они и виделись нормально пару раз всего, если, кончено, не учитывать те встречи, когда он ловил ее в лесах, чтобы сдать за 5 галеонов Пожирателям.
Жуть ситуации состояло в том, что даже прекрасно понимая риски и все тупость положения, она все равно не могла повлиять на свое тело. Оно постоянно ныло, требуя его. Ни одна привычная вещь не могла утолить тот сенсорный голод, который она испытывала к чертовому куску дерьма.
Она запросила у Гарри дело некоего Скабиора. Тот удивился, вспомнил и в его глазах вспыхнула такая ненависть, что Герми успела испугаться. Вот, что ты должна чувствовать, а не.
Когда Гарри принес тоненькую папку, девушка почувствовала разочарование. Она надеялась, что, получив всю его подноготную, которая окажется слишком ужасной, чтобы любить это чудовище, Гермиона сможет победить.
Она открыла дело. Итак, что же ты такое.
Внутри была колдография напыщенного егеря, который стоял в Атриуме Министерства, рядом с Амбридж. И строил ей глазки! Та же поглядывала на него с презрением, а Скабиор похабно скалился в ответ. Под фото стоял штамп: МЕРТВ.