Лучший иронический детектив
Шрифт:
— Понимаете, с мужчиной произошло несчастье. На него напали и ограбили. К вам он вернуться не смог. Его вещи остались у вас.
Хозяйка недовольно залопотала на испанском языке.
— Что она говорит? — спросила я, требуя от Альберто перевода.
— Говорит, что мужчина и женщина заплатили только за один день. Она несколько дней никого не селила в эту комнату. Кто ей теперь выплатит упущенную выгоду? Вещи сеньора она не отдаст, пока ей не заплатят за четыре дня.
— Почему за четыре?
— Потому что она честная женщина и не возьмет чужого. Через четыре дня после того, как русский сеньор
— Понятно, скажи ей, что мы заплатим за четыре дня.
— Не стоит торопиться, — предостерег меня от поспешных действий Альберт. — Не факт, что они не обокрали Литовченко. Посмотрите на их лица. Форменные жулики.
И, правда, лицо у хозяина, который, осмелев, выполз из-за стойки, и лицо его женушки, были по меньшей мере плутоватыми.
— Ты их о Насте спроси, — попросила я.
— Женщина, на следующий день прибежала — она тоже в ту ночь не ночевала, — собрала свои вещи и съехала. Спросила, где ее друг. Я сказала, что он как вчера ушел, так и не возвращался. Она попросила бумагу и написала для него записку.
— Где записка?
— Пабло! — рявкнула женушка. Муж тут же протянул ей свернутый вдвое листок, вырванный из ученической тетради. Альберто передал записку мне.
— «Антон, извини, что так получилось. Я вынуждена срочно уехать. За меня не волнуйся. Встретимся дома. Анастасия», — прочитала я. — Странная записка. — Я покрутила листок в руках — не написано ли что-то на обратной стороне. Посмотрела на свет — может, светочувствительными чернилами что-то еще начертано. Ничего. — Никакого намека, что ее увозят силой. Она была одна? Пришла или приехала на машине? — Вопросы адресовались хозяевам гостиницы.
Альберто перевел и вопросы, и ответ хозяйки:
— В гостиницу она входила одна. А пришла ли пешком или приехала, мы не знаем. К нам приехали родственники: тетя, дядя, их семеро детей… Сами понимаете, что здесь творилось.
— Сеньора, — у Пабло вдруг прорезался голос. — Я через окно видел, как ваша соотечественница вышла из гостиницы. К ней подошел мужчина, взял чемодан и отнес к машине.
— Вы рассмотрели машину?
— Нет, человек оставил машину не перед входом, а довольно далеко. Модель и марку я не разглядел, но она была зеленая.
— Зеленая… Неужели, Альберто, и это совпадение?
Альберто только пожал плечами. Не факт, что зеленая машина была марки «Пежо».
— Попроси их принести вещи Литовченко, — велела я, доставая кошелек.
Хозяйка далеко не пошла, нырнула за стойку и вытащила на свет чемодан. Литовченко не говорил нам, какой у него был чемодан, но этот без сомнения был его — на ручке болтался кожаный ярлычок с фамилией Литовченко внутри. Нам предстояло открыть чемодан и проверить на месте ли деньги.
Я уже собралась вскрыть замок, но дама заговорила, положив руку на чемодан.
— Она говорит, что нужны доказательства, что мы действительно друзья сеньора. Вдруг он завтра приедет за своими вещами.
— А какие доказательства ей нужны? Мой паспорт ее устроит? Здесь адрес Литовченко написан, — я показала ярлык. — Вот видите — страна указана. И у меня в паспорте та же страна. Мы вообще из одного города. Стала бы я выполнять его поручения, если бы не
Кажется, мои слова убедили Пабло и его жену. Женщина убрала с чемодана руку, но весьма неохотно.
Денег в чемодане не оказалось.
— Где деньги? — спросил Альберто. — Здесь были деньги, и мы точно знаем сколько.
— Я взяла за хранение, — отводя глаза в сторону, ответила хозяйка.
— Так много? — блефовал Альберто. Напомню, что мы не удосужились спросить, сколько денег оставалось в чемодане.
Хозяйка отошла к сейфу, стоящему за стойкой, достала тоненькую пачку евро и протянула ее Альберто. Он перевел ее слова:
— Здесь остаток. Она уже отсчитала из тех денег, что были в чемодане, деньги, которые пошли на оплату четырех дней. Так, что спрячьте свои деньги, которые вы собирались отдать этим хапугам, — сказал Альберто, закрывая чемодан.
— Вряд ли, конечно, Настя сюда вернется, но оставьте им на всякий случай свой номер телефона, — попросила я Альберто. — Пусть они дадут нам знать, что если она появится.
Альберто протянул хозяевам свою визитную карточку. Принимая ее, Пабло усердно кивал, обещая сделать все, как мы того просим.
Стоя на пороге гостиницы, я засомневалась в бескорыстии хозяев:
— Может, надо было дать им деньги, чтобы они не забыли позвонить?
— Марина, вы всерьез думаете, что эта сеньора вязала плату только за четыре дня? — с иронией спросил Альберто. — Да она переполовинила деньги Литовченко. В лучшем случае она посчитала и сегодняшний день. В худшем — взяла столько, сколько ей позволила совесть. А совести у нее, похоже, вообще нет. Не знаю как вы, а я обратил внимание на расценки. Это только на первый взгляд цена за номер низкая. Завтрака нет. Чистое белье только в день заезда. Горячая вода — два часа утром и два часа вечером. Телевизор за отдельную плату. Эта гостиница хороша только для того, чтобы один раз в ней переночевать. Жить в ней нельзя.
— Бог им судья. Поехали, Альберто, к Алине.
Глава 12
Алину мы нашли в кафе, расположенное напротив дома Педро. От большого количества выпитого кофе она выглядела весьма возбужденной: нездоровым блеском отсвечивали глаза и нервно подрагивали пальцы, которые она беспрестанно сжимала и разжимала. Я почему-то подумала, что у нее для нас есть сногсшибательные новости.
— Педро появился? — радостно спросила я.
— С чего ты взяла? — тут же разочаровали меня.
— Мне показалось, что у тебя для нас что-то есть.
— Ничего! Второй день на меня косятся официанты. Они, наверное, думают, что я не в себе. Район не туристический, кофе дрянной, кухня отвратительная. Заказала у них паэлью. Кальмары, по-моему, были протухшими. Это вам, Альберто, не ресторанчик вашего друга. Но я, ради конспирации, съела и даже похвалила, потом запила все коричневой бурдой, — Алина с ненавистью отодвинула от себя кофейную чашку.
Я из любопытства заглянула в чашку. Не знаю, какой кофе был на вкус, но то, что он был крепкий, сомневаться не приходилось. Полчашки занимала гуща. Если Алина выпила не одну такую чашечку, то понятно, отчего она такая дерганая. Некоторых кофе бодрит, Алина же после второй чашки становится неврастеником: и то ей не так, и это.