Лучший подарок для генерала
Шрифт:
– Робер, — моя улыбка стала нежной, — ты знаешь, что цена…
Антиквар меня перебил:
— Знаю, — сказал он серьезно, — но изменить ее не смогу.
— Почему?
— Ради тебя же.
Он был совершенно серьезен. Только ответ его меня озадачил.
— Ради меня?
— Да!
Робер провел дрожащими пальцами по крупному сапфиру в центре колье, отдернул ладонь, словно обжегся.
— Я должен кое в чем признаться. — Он опустил глаза. — Это — не простой гарнитур.
Я замерла, не донеся до рта
— Это — волшебный артефакт.
— В чем заключается его волшебство? — голос мой сам собой перешел на шепот.
— Он исполняет желание.
— Все?
Робер покачал головой.
— Только одно.
Меня внезапно осенила неприятная догадка:
— И какое желание загадал ты?
Робер густо покраснел и как-то вдруг весь скукожился.
— Прости, — пролепетал он.
— Ах вот оно что?
Меня словно подбросило. Руки сами воткнулись воткнулись в бока, гневная тирада выскочила из уст:
— Мерзавец! А я-то все гадала, что за затмение на меня нашло!
Я замахнулась, чтобы дать этому гаденышу пощечину, но он так беспомощно, так жалко загородился раскрытой ладонью, что злость моя куда-то улетучилось. Бог с ним, с Робером Трюзо. Тем более, что с той ночи прошло уже почти десять лет.
Я уселась обратно в кресло, схватила чай и опустошила залпом. Когда показалось дно чашки, мне значительно полегчало.
— Что ж ты так продешевил, дорогой? — в моем голосе появились язвительные нотки. — Почему не загадал, чтобы я вышла за тебя замуж? Ты же хотел.
Он понял, что буря прошла стороной, и сразу осмелел:
— Я десять раз пожалел, что так сглупил. Но желание, — его голос стал вкрадчивым, — всего одно. Так что загадывай осмотрительно.
Пальцы мои подхватили коробочку с шикарным колье. Бриллианты сияли, как солнечные зайчики. В глубине сапфира поселился синий огонь. Маленький язычок магического пламени. Я провела по темным граням кончиком пальца. Магия внутри камня беспокойно заворчала, проснулась, потянулась навстречу. Не врет, поганец, действительно артефакт.
В голове промелькнула мысль: «Уж я-то не прогадаю, придумаю самое нужное, самое важное желание». Вслух я спросила:
— Рассказывай, как это работает. Ни за что не поверю, что можно загадать любое желание, в любой момент.
— Ты права, нельзя, — согласился Робер. — Сапфиры сами дадут тебе знать, когда придет время.
— Каким же это образом?
Я вздохнула, захлопнула крышку футляра и с сожалением вернула украшение на стол.
Робер проводил коробочку грустным взглядом.
— Они начнут светиться.
Хм, забавная особенность. Светятся, значит. Выгадывают подходящий момент. Я попыталась вспомнить, что у меня случилось в тот вечер, когда я вдруг сама решила поехать к Роберу. Что тогда произошло? И неожиданно вспомнила — газеты напечатали известие о помолвке
Но это было еще не все. И Робер продолжил:
— Они же скажут тебе, когда настанет время менять владельца. Только помни, что ты не должна отдавать артефакт за цену ниже, чем уплатила сама.
— Я запомню.
На этот раз в моем голосе не было ни капли злости. Я подвинула Роберу конверт с чеком. Он нервно перехватил мои пальцы.
— Селия, может быть ты все-таки выйдешь за меня замуж?
— Нет, Робер, — я тихонько вытянула из его руки ладонь, — прости. Но я тебя совсем не люблю.
— Я знаю.
Он вздохнул и забрал конверт. А после поднялся и молча ушел.
Остаток вечера я провела за сборами. Благо Сэми опять где-то шлялся и под руку с глупыми советами не лез.
Как и обещал Альберт, экипаж прибыл ровно в полдень. Даже не один, а два. В первом вольготно разместилась я сама. Во второй вышколенные герцогские слуги проворно загрузили реквизит. Следом разместили обитый медью кофр с багажом.
Когда наш маленький кортеж тронулся в путь, за окном крупными хлопьями повалил снег. Небо стало темным, почти черным. Я сидела и смотрела в окно. Казалось, что мой экипаж плывет прямо во тьме безграничной вселенной, раздвигая боками белые пушистые звезды.
А мои собственные январские звезды покоились у меня на коленях в дорожном саквояже. Осталось только дождаться, когда они подарят мне свой поцелуй.
Заснеженные улочки были пусты. Над дверями домов висели еловые веночки, украшенные шишками, бантами и конфетами в ярких обертках. Где-то по зеленой хвое бежала новомодная россыпь магических огоньков. Кто-то придерживался старых обычаев и зажигал негаснущую свечу.
Город готовился к рождеству.
Я любила этот праздник. Радовалась его красоте и душевному теплу. С ним было связано множество воспоминаний — радостных, грустных, разных. Но от них на сердце становилось теплее.
Вспомнилось вдруг, как давным-давно соседскому мальчишке на рождество подарили большого плюшевого медведя. Толстого, пушистого, с синим бантом на шее. Я тогда прибежала к матушке, стала и себе просить такой подарок.
Тот день запал в мою память в мельчайших подробностях. Стоило закрыть глаза, сразу появлялась матушка, совсем еще молодая в самом нарядном своем капоре. Кружевные снежинки падали мне на ярко-красные варежки. Всюду горели огоньки. Самый лучший на свете медведь сидел в витрине игрушечного магазина.
Он улыбался мне грустно-грустно. В моих же глазах мерзли слезы. В тот день нам не хватило денег.
Я невольно улыбнулась воспоминаниям. И улыбка у меня вышла тоже с грустинкой. Вечером мы пекли рождественский пирог, жгли свечи и мечтали, что когда-нибудь медвежонок станет моим.