Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы
Шрифт:
Среди тем, которые отец с сыном обсуждали на тайных встречах, одной из первоочередных, вероятно, была проблема, связанная с Лукрецией. Папа остался доволен, что в критические моменты болезни Валентинуа находился рядом с сестрой. Возможно, понтифик также упомянул тот факт, что мертворожденным ребенком оказалась девочка, а не сын-наследник; за эти дни папа испытал страшные душевные муки. Все же он утешался, что у постели больной Альфонсо д'Эсте дал жене торжественное обещание, что в ближайшие месяцы сделает ей сына. Однако волнение не покидало его до тех пор, пока в двадцатых числах сентября из Феррары не пришло сообщение, что Лукреция находится вне опасности и идет на поправку. Александр VI всегда говорил о дочери как о «любимой и дорогой», и феррарскому послу приходилось всегда быть начеку и иметь ответы на все интересующие понтифика вопросы, касающиеся здоровья его дочери. Когда папа вернулся к теме денежного содержания и поинтересовался,
К данному моменту после долгих месяцев ссор, болезни и треволнений Лукреция и Альфонсо устали морально и физически и решили на некоторое время расстаться. Альфонсо объявил, что, пока жена болела, он поклялся совершить паломничество к Деве Марии в Лорето. Он должен был отправиться пешком, но благодаря настойчивости отца получил папское освобождение от обета и ехал верхом. Лукреции был необходим свежий воздух, и она решила вернуться в монастырь. Утром 9 октября в небольшой повозке, запряженной двумя великолепными белыми лошадьми, «в очень хорошем настроении» Лукреция в сопровождении Альфонсо и его братьев отправилась в монастырь. Простой народ приветствовал Лукрецию, понимая, что ее выздоровление некоторым образом влияет на безопасность герцогства. В этот же день Альфонсо отправился в Лорето, довольный, что у него появилась возможность исследовать побережье Адриатики, представляющее гораздо больший интерес, нежели храм мадонны. Под эгидой религии каждый из этих двоих выбрал одиночество и более предпочтительный образ жизни.
Глава 9
Ее самая большая любовь
Эрколе д'Эсте в знак благосклонности передал семье Строцци большой, наводящий уныние загородный дом в Остеллато. Строцци принимал в нем друзей, устраивал гулянки и останавливался там во время охоты. 15 октября 1502 года туда из Венеции приехал Пьетро Бембо. Он пересек голубую лагуну Комаччьо в большой лодке, заполненной греческими и латинскими книгами.
Тридцатидвухлетний Пьетро Бембо был безоговорочно признан королем итальянских гуманистов. Он был учеником Леоницено, доктора университета Феррары, филолога, философа и математика; Аристотель и Платон привели его к христианской концепции Бога; Петрарка был его поэтом. Несмотря на это, Бембо вполне мог спуститься с поэтических и философских высот, чтобы принять участие в обсуждении дворов с присущим ему остроумием и шармом, и, конечно, при дворах обожали его.
Эрколе д'Эсте познакомился с Пьетро Бембо в 1497 году, когда тот появился в Ферраре вместе с отцом, Бернардо Бембо, дворянином и гуманистом. Мы можем быть уверены, что герцог Феррарский сильно сомневался в правильности крайне провенецианскои политики отца Бембо, но, вне всякого сомнения, оценил высокую культуру и хороший вкус его сына. Эрколе пригласил Пьетро Бембо ко двору и выслушал его с большим почтением, что, учитывая холодность его темперамента, было высочайшим признанием.
У Бембо везде было много друзей, и Феррара не стала исключением. Садолето Цицерониан, Людовико Ариосто, Целио Цалсаджинини, Антонио Тебаолдео и, конечно, оба Строцци, отец и сын, были элитой феррарских гуманистов и преданны герцогу Феррарскому и, как это ни странно, сохранили свою преданность. Но д'Эсте больше всех любил Эрколе Строцци; они понимали друг друга и имели одинаковые литературные пристрастия.
Бембо искренне восхищался Строцци, считая его утонченным латинистом, а потому отправлял ему свои элегии, написанные на латыни, чтобы Строцци просмотрел их и в случае чего внес поправки. Они беседовали о женщинах и о любви, писали письма, полные намеков. Бембо считал, что итальянские поэты должны писать простым языком, чтобы их стихи могли читать женщины; Строцци начал писать на итальянском, но не слишком успешно.
Бембо любил женщин, и не только потому, что был приверженцем Петрарки и считал необходимым тосковать по Лауре, но и потому, что был влюбчив и получал удовольствие от женщин, сочетавших одновременно чистоту и чувственность. К примеру, он без памяти влюбился в венецианку по имени Елена и с полной искренностью и откровенностью писал ей: «Люби меня, люби меня, люби меня и еще тысячу раз подряд», «Люби меня, если можешь», «Можешь ли ты любить меня чуть больше, чем сейчас» и еще тысячи разных обращений и просьб. На
Эрколе Строцци из Феррары беспокоился, удобно ли друг устроился в Остеллато. «Будь я даже сатрапом, – стараясь успокоить Эрколе, писал Бембо, – меня и то не могли бы обсуждать с большим усердием». От будущего он не ждал никаких неожиданностей. К этому моменту Лукреция не просто почитала Строцци, он стал ей необходим, а он наверняка рассказал ей все о поэте из Венеции. Итак, однажды размышления Бембо были прерваны появлением Лукреции в Остеллато. Напомним, что теперь этой блондинке с великолепными волосами было двадцать три года. Она появилась в роскошном наряде из золотой ткани, в изумрудах и жемчугах, сопровождаемая свитой из придворных дам, девушек, шутов и музыкантов. Веселая компания ненадолго остановилась в загородном доме, и то лишь потому, что Бембо попросил оказать честь этому дому. Прощай, Аристотель! Бембо повел разговор в свободной и неторопливой манере, и Лукреция отвечала ему тем же. Разговор принял более или менее светский тон, но было совершенно ясно, что он идет не сам по себе, им управляет большой мастер. Между рыцарем и дамой было установлено взаимопонимание, ведь оба они находились во власти Петрарки.
Бембо часто приглашали ко двору. В Ферраре страстно увлекались музыкой, и в этом нет ничего странного, ведь все члены семейства д'Эсте были музыкантами. Концерт следовал за концертом; Альфонсо был поочередно то слушателем, то исполнителем. В январе начинаются праздничные торжества. Первый блестящий бал дает в своем дворце в Ферраре Эрколе Строцци. И Бембо, несколькими днями раньше написавший брату, что признателен герцогине за оказанную честь и знаки внимания, вероятно, именно по этой причине присутствовал на балу. Все молодые члены семьи, включая Альфонсо, Ферранте и даже набожного Сиджизмондо, обычно весьма нелюдимого, отправились вместе с Лукрецией на бал во дворец Строцци. Только старый герцог Эрколе бойкотирует развлечение и в одиночестве отправляется в Бельригуардо, увозя с собой главную бухгалтерскую книгу герцогства, чтобы она в любой момент была у него под рукой.
Свекор сдал позиции, и Лукреция одержала победу в трудной борьбе, получив долгожданные 12 тысяч дукатов годовой ренты. На самом деле это нельзя было назвать победой. После мучительных размышлений герцог Эрколе сделал вид, что подчинился требованиям, и предложил условия, способные удовлетворить и невестку, и его самого, проще говоря, сообщил, что готов половину суммы оплатить наличными, а вторую – поставками для содержания ее двора. Совершенно ясно, что с помощью различных ухищрений с объемами и качеством продуктов он собирался сэкономить на обещанных поставках. Нам доподлинно известно, что точно так же он поступал и с собственными придворными, с тем же Ариосто, которые временами выражали сильное недовольство качеством продуктов придворных поставщиков. Однако скупость герцога не мешает Лукреции наслаждаться радостями жизни, особенно теперь, когда больше не ведутся разговоры об увольнении тех немногих испанцев, которые еще остались при дворе, и всех придворных дам.
Но, несмотря на отвоеванные преимущества, драгоценности, золото и бархат, Лукреция оставалась пленницей замка. Эти стены превратились для нее в навязчивую идею. Пользуясь любым благовидным предлогом, Лукреция ускользала из места вынужденного заточения. То она отправлялась по церквям и монастырям, посещая Сан Лаззаро, Санто Спирито, Сан Антонио, монастырь доминиканских монахинь Санта Катарина и еще многие другие; то совершала небольшие вояжи, «наслаждаясь страной». Несмотря на снег, дождь и туман, характерные для долгих зимних месяцев, ее кареты всегда в разъезде. А по вечерам в замке или во дворцах знати при свете факелов устраиваются танцы. После бала во дворце Эрколе Строцци, любимца Лукреции, дает бал фаворит Альфонсо – Бернардино Риччи, затем устраивается праздник во дворце Дианы д'Эсте, и снова Эрколе Строцци устраивает пышное празднество, пытаясь превзойти все предыдущие балы. В феврале герцог д'Эсте возвращается из Бельригуардо и приступает к постановке античных комедий «Менехмы» и «Евнух». Кажется, что все пребывают в радостном возбуждении, но под всеобщим оживлением таится темная угроза.
В середине февраля кардинал Ипполито д'Эсте неожиданно появляется в Ферраре в сопровождении незначительной свиты и почти без багажа. Он объясняет, что не сбежал, а просто уехал, поскольку «не может позволить себе так долго жить в Риме» (такова официальная причина появления в Ферраре). Тем не менее Бурхард поясняет, что на самом деле кардинал положил конец любовной связи с Санчей Арагонской, которая все еще является пленницей замка Сант-Анджело. Кардинал д'Эсте отнюдь не глуп и, должно быть, понимает, что ему небезопасно находиться в Риме, и заранее, не собираясь подвергать себя излишнему риску, принимает соответствующие меры. «Ревность» Валентинуа, да еще в тот момент, когда дружеские отношения между Борджиа и д'Эсте медленно, но верно стали ухудшаться, не могла привести ни к чему хорошему.