Luminosity - Сияние разума

Alicorn

В любовных романах, где конечной целью книги была парочка, изображенная на обложке, которая в конце концов будет вместе, данный шаблон должен был соответствовать определенному условию. Например, там у героини не могло быть никакой не личной причины отказать своему ухажеру. Его личность легко поддавалась воздействию — она могла попросить все, что хотела, поскольку у нее на руках были все карты — но, если бы ему случилось быть бедным или уродливым, или неприемлемым в любом другом отношении, книга: а) рассказала бы историю, не отвечающую основным пожеланиям целевой аудитории; б) казалась бы менее правдоподобной.

Это

было весьма странное чувство — оказаться внутри любовного романа.

Поскольку, если я не очень ошибалась, у меня теперь был вампир, который имел только один шанс на любовь, и ею по непонятной причине оказалась я; который знал, что он мог получить желаемое, только если я буду счастлива; и который определенно не был беден, уродлив или неприемлем в каком-нибудь другом отношении.

*

Анжела закончила свое эссе и попросила отвезти ее домой. Я закрыла ноутбук и отвезла ее, умудрившись не врезаться ни в одно дерево, несмотря на то, что мой разум пребывал в полнейшем хаосе. Я думала, что понимаю ситуацию; проблема была в том, что я не знала, чего я хочу извлечь из нее, и мне это не нравилось.

Обратно я ехала в одиночку, хмуро следя за дорогой.

Когда я подъехала к дому, Чарли уже вернулся с работы. Я пулей влетела в дом, поставила кастрюлю с водой на огонь и приготовила спагетти; на что-то более сложное у меня сегодня не хватило бы сил. В морозилке лежали фрикадельки, а в кладовой еще были банки с соусом. Я достала их и смешала соус с пастой, принесла Чарли его тарелку в гостиную, а сама устроилась за кухонным столом.

Спустя ровно минуту после того, как я закончила есть, в дверь позвонили.

— Я открою, — крикнула я Чарли и пошла к двери, предполагая, что за ней окажется кто-нибудь из вампиров. Я была права. За дверью стояла Элис.

— Твое будущее расплывается в тумане, — сказала она обвиняющим тоном, но достаточно тихо, чтобы Чарли не мог услышать ее за шумом телевизора. — Из-за этого у меня жутко болит голова. Можно войти?

— Проходи, — ответила я, отступая в сторону. Они что, не собираются даже позволить мне получше обдумать все в одиночестве? Я так поняла, что именно из-за моих размышлений Элис сказала, что мое будущее “расплывается”. Мои планы прямо сейчас состояли в том, чтобы все хорошенько обдумать и прийти к решению. Скорее всего, именно это затуманило ее видения.

Я пригласила Элис в свою комнату и уселась на кровать. Она заняла рабочий стул, развернула его ко мне и оперлась локтями на колени.

— Эдвард с ума сходит, — прямо сказала она.

— Знаешь ли, — ответила я, — до вчерашнего дня я и не подозревала, что он знает о твоем рассказе о его “чувствах” ко мне.

Элис поморщилась.

— До вчерашнего дня он и сам не знал. Обычно мне достаточно хорошо удается скрывать от него те мысли, которые ему не следует слышать, но вчера я не сумела этого сделать.

— Мне нужно время, чтобы все обдумать и принять нужные решения, — выразила я свое недовольство. — Я не люблю делать поспешные выводы относительно важных вещей. Мне нужно понять, чего я хочу и убедиться, что меня устраивают причины моих желаний, после чего выбрать наилучший путь для достижения целей. Причем я предпочитаю все это делать, записывая ход своих мыслей. Однако

мне не нравится много записывать, когда рядом кто-то есть, так что мне приходится ждать, пока я останусь одна или с кем-то, кто не знает, что именно я пишу, и не будет интересоваться моими записями. Всю субботу я собиралась посвятить этому занятию. Вы что, подождать не могли?

— Эдвард не смог. Он умолял меня поговорить с тобой, — ответила Элис. — Умолял. Белла, я думаю, что он дал бы тебе время, сколько угодно времени, скорее всего он сказал бы нам оставить тебя в покое и даже не подходить близко, но — ох, видела бы ты его в тот день, когда сменила партнера по лабораторной! — воскликнула она. — Он был почти в панике. Думал, что может уехать на неделю, а когда вернется, то найдет тебя на том же месте, что ты подождешь, пока он в себе разберется. Но ты не стала ждать. Он вернулся в школу, обнаружил, что ты пытаешься отдалиться от него, и не выдержал — ты умная, я знаю, что ты все и так поняла, я видела, как ты писала об этом, — она махнула рукой.

С сильным шоком я осознала, что способность Элис с этической точки зрения была ничуть не деликатнее, чем у Джаспера или Эдварда.

— Элис… — с жаром начала я.

Она помотала головой, из-за чего ее волосы оказались в совершенном беспорядке.

— Нет. Извини, что перебиваю, но нет. Позже. Позже мы об этом поговорим. Обещаю. Но сейчас мы должны поговорить об Эдварде. Ты обо всем догадалась, ты очень умная, можешь собой гордиться — только прошу, не убегай туда, где тебя никто не сможет найти только из-за того, что попала в затруднительное положение.

— Мне вообще будет позволено вставить слово, или ты здесь исключительно ради душевного спокойствия Эдварда? — возмущенно воскликнула я.

— Я просто хочу придерживаться темы разговора. Можешь говорить, — обиженно ответила Элис.

— Что, по вашему — твоему, Эдварда или кого-то еще — мнению, я должна делать? — поинтересовалась я, беспомощно разводя руками. — Он правда думает, что это ускорит дело — не дать мне даже одной субботы на раздумья?

— Нет. Я даже не думаю, что он знает, чего хочет от нашего разговора. Похоже, он надеется, что я подберу волшебные слова, которые волшебным образом заставят тебя принять волшебное решение, что ты в него волшебно влюблена. Джаспер сегодня выбился из сил, пытаясь отрегулировать настроение Эдварда, когда ты не села с нами за обедом, это было ужасно, — Элис с отвращением покачала головой. — Я ему говорила, я же ему говорила, что не следует спешить.

Я сделала очень глубокий вдох.

— На что это похоже? — задала я вопрос. Что интересно, вместо ожидаемого раздражения голос прозвучал мягко и серьезно.

— Не думаю, что моя история может служить типичным примером, — нахмурилась Элис. — Я была вампиром уже 28 лет, когда в моих видениях появился Джаспер. Я просто знала, как это будет. Я ждала его в закусочной, а когда он появился, я подошла прямо к нему и сказала: “Ты заставил меня ждать очень долго”, а он склонил голову, как и полагается воспитанному на юге джентльмену, и ответил: “Простите меня, мэ-эм.” Потом я протянула ему руку, он взялся за нее, и мы почувствовали… что все встало на свои места. У Эмметта история получше, — продолжила она. — Хотя, думаю, он бы хотел сам ее рассказать.