Luminosity - Сияние разума
Шрифт:
— Ладно, ладно, — сказал он. — Не заморачивайся насчет душ.
Я вздохнула.
— Ты на самом деле больше не веришь, что вследствие обращения в вампира некая важная субстанция, которую называют “душа”, исчезает, или тебе просто не хочется думать, что Эсме тоже одна из тех, кто потерял эту “душу”?
Он промолчал. Я тяжело вздохнула еще раз и закрыла глаза, чтобы не видеть деревьев на обочинах, бешено проносящихся мимо автомобиля.
*
Эдвард высадил меня у дома.
— Хороших выходных, Белла, — сдержанно произнес он.
Я слишком сильно на него надавила. В результате он молчал всю обратную дорогу из Порт-Анжелеса и не
Я попыталась слегка встряхнуться. Спокойно. Я ничего не испортила настолько, чтобы этого нельзя было исправить. Я в принципе не смогу непоправимо испортить отношения с Эдвардом. Самое худшее, что я могла бы сделать — это умереть от старости ему назло.
Из этого не следовало, что я должна злоупотреблять своим положением. (В частности, для меня было бы глупостью умереть, если не обязательно было это делать.) Но означало, что мне незачем грызть себя за поступки, которые я уже не в силах изменить.
Именно пример Эсме стал камнем преткновения, хотя в любом случае и до него ход разговора Эдварду очевидно не нравился. Скорее всего, для него это была больная тема. Я предположила, что если бы я считала душу очень важной, а у меня ее не было, то я, скорее всего, вообще не хотела бы говорить о ней. Он поднял вопрос только потому, что отчасти из-за него ему бы хотелось, чтобы я осталась человеком.
Я задумалась, верят ли другие вампиры в существование души, так же как Эдвард. Я записала, что должна спросить их об этом. Также в блокноте появилась запись о том, что Элис обещала мне “позже” поговорить об ее силе.
Когда я все записала, то почувствовала себя странно… опустошенной. Я с нетерпением ждала отличной, ничем не заполненной субботы, чтобы хорошо поразмыслить. Однако меня поторопили и заставили принять решение, которое я как раз и хотела обдумать: появилась Элис и загнала меня в угол, вынудив согласиться на дружбу с Эдвардом. (И все так запуталось, что сначала я несколько часов с открытым ртом слушала его захватывающие истории, а потом согласилась пойти с ним пообедать в уютном итальянском ресторанчике в Порт-Анжелесе, на его деньги. Неудивительно, что Элис сочла мою уступку удовлетворительной.) Все, что мне оставалось делать — это задавать больше вопросов, а не обрабатывать уже накопленную информацию. И я оставила эти мысли и приступила к своей домашней работе.
Ладно, я не полностью отвлеклась от процесса обдумывания текущего положения. Мне нужен был по меньшей мере час, чтобы поразмыслить о том, как изменились мои чувства к Эдварду.
Но я не очень-то хотела записывать такое в блокнот, пока не разберусь со способностью Элис в ее видениях читать мои записи. Могла ли она прочесть мои заметки, если я буду печатать их, спрятав экран, клавиатуру и руки под одеялом? Правописание при этом пострадает, однако не критично. Ее видения основаны на визуальном восприятии, так что моя идея могла бы сработать — если только она не может выбирать точку обзора в своих видениях, например, поместив ее между моим лицом и монитором компьютера — но это требовало эксперимента. Настоящего эксперимента, в котором я не знаю конечный результат.
Я это записала. (Если Элис это увидела и свободна во второй половине дня, то, возможно, она появится и мы сразу проведем эксперимент.)
Я попыталась проанализировать проблему в своей голове, не используя блокнот. Это было трудно — я продолжала не верить заключениям, которые делала, и мне нужно было отслеживать
“Отучить себя от зависимости к блокнотам”, записала я в свой список нужных умений. Я зачеркнула мысль о том, нужно ли смотреть на привлекательных людей: уверена, что им на это наплевать. Остаток дня я провела, стараясь воспринимать дождь в позитивном ключе.
“Облака”, думала я, “помогут мне с конспирацией, когда я буду вампиром”.
*
В воскресенье я не встретила ни одного вампира.
Мне было одиноко (Чарли пришлось выйти на работу), так что я позвонила и уговорила Анжелу, Джессику и даже Лорен пойти вместе в кино. В Форксе не было кинотеатров, так что мы все сели в машину матери Джессики и поехали в Порт-Анжелес. В кинотеатре, который мы нашли, показывали “Призрак оперы”, на просмотр которого нас уговорила Джессика.
Лорен жаловалась на наш выбор фильма, говоря, что все мюзиклы “невероятно тупые”, однако все же пошла с нами, а не взяла билет на другой фильм. Когда мы вышли, она была очарована Жерардом Батлером, обсуждая с Джессикой основные моменты фильма. Я пренебрежительно сказала ей, что он похож на более взрослую версию Эрика. Это была наглая ложь (они были похожи только цветом волос, и ничем более), однако показавшаяся мне подходящей, чтобы заставить ее подумать об Эрике и не дать повода предположить, что он нравится мне самой. Но по ее виду я не могла сказать, сработало ли это.
Мы пообедали, побродили по городу, посетили несколько магазинов, чтобы полюбоваться на модную одежду и чтобы наша прогулка не была совсем бесцельной. Анжела купила свитер, а Джессика поддалась искушению взять пару сапог на высоких каблуках. Я задумывалась, не взять ли шерстяную красную кофту, но в конце концов отказалась от этой мысли. Лорен перемеряла все, что попалось ей на глаза, но так ничего и не купила.
Исчерпав свои силы к пяти вечера, мы решили вернуться в Форкс, вместо того, чтобы ужинать в Порт-Анжелесе. Дома я пожарила рыбу — благодаря субботней поездке Чарли наш холодильник был забит ею доверху — и испекла пару кексов просто для того, чтобы чем-то заняться. Если бы я была вампиром, мне не нужны были бы кексы, чтобы занять себя. Если бы я была вампиром, то могла бы просто добежать до Порт-Анжелеса, по пути делая разминку и при этом не опасаясь подвернуть ногу, купила бы кофту и прибежала обратно. Будь я вампиром, то могла бы обдумать все, что хотела, в своей голове, где мысли хранились бы надежно с учетом совершенной памяти вампиров, и не пришлось бы использовать блокноты. Будь я вампиром, я могла бы просто стать такой же как Эдвард, и быть вместе с Эдвардом, и не было бы необходимости столько над этим размышлять.
Я нахмурилась, доставая кексы из духовки, и сразу выложила один из них на свою тарелку, чтобы он побыстрее остыл. Желание “не задумываться” было неправильным. Я поймала себя на том, что пытаюсь изменить предыдущую мысль и пробормотала про себя: “Я не хочу думать о том, нужен ли мне Эдвард, и не знаю, почему”, — слишком тихо для Чарли и слишком неразборчиво для Элис, которая, возможно, могла читать по губам. Не так хорошо, как работа с блокнотом, но это действие переместило идею из моих смутных воспоминаний о собственных мыслях в более надежную слуховую память.