Luminosity - Сияние разума
Шрифт:
— Так, — нахмурилась я, — ты считал, что он тупой?
— Нет, — быстро ответил Эдвард, затем поморщился и поправился: — Ну, не совсем так. Я просто не уделял этому внимания, — оправдывался он, пытаясь дать задний ход, — обычно я не пытаюсь направленно читать кого-то и особо ни к кому не прислушиваюсь.
— А когда ты вообще до этого с ним встречался? — спросила я.
— Мы вообще-то ходим за продуктами, — ответила Элис, — чтобы поддерживать легенду. Большую часть продуктов длительного хранения мы потом раздаем на благотворительных мероприятиях в Сиэтле в период праздников. Но было бы странно, если бы мы никогда не появлялись в супермаркетах,
— Запчасти? Кто-то из вас механик? — спросила я.
— Это Роуз, — сказал Эмметт, нежно погладив жену по щеке. Она скорее ухмыльнулась, чем улыбнулась, однако приняла во внимание его жест и снова повернулась к столу.
Это, должно быть, смотрелось достаточно нелепо — самодовольная модель с руками по локоть в машинном масле, однако я не стала над ней подшучивать — с одной стороны, я не была уверена, что она меня за это не загрызет, и с другой — это прозвучало бы плохо и глупо.
*
Звонок возвестил о конце обеденного перерыва. Эдвард проводил меня на биологию, от его недавнего раздражения после разговора о душах не осталось и следа. Затем он пошел на свое место, а я присоединилась к Анжеле.
На полпути к своему месту я начала жалеть о том, что сменила партнера по лабораторной. Анжела была хорошей, да и как партнер по лабораторным тоже ничего, однако я не могла с ней поболтать в классе — и конечно, если я хотела, чтобы она меня услышала, мне нужно говорить достаточно громко, а при этом меня слышали бы и остальные. И мы все еще проходили анатомию клеток. Если бы у меня был способ обменять собственные митохондрии на шанс никогда больше не слышать о них от учителя биологии, который снова объяснял эту тему, я бы так и сделала.
Насколько хуже было Эдварду? Его образование было в несколько раз лучше, чем у человека, который сейчас рассказывал ему про строение клеток. Он ничего не забыл с тех пор, как в последний раз все это слышал; должна признать, скрепя сердце, что если бы сейчас провели быстрый тест на знание текущей лекции, то седьмую или восьмую часть от нее я бы не смогла вспомнить. И при этом он ходил в школу добровольно. Возможно, на уроках он просто думал о чем-нибудь другом.
Я задумалась, о чем он мог бы размышлять. Об акулах и коралловых рифах? О спряжениях глаголов на португальском?
Обо мне?
Итак, что я вообще собираюсь делать со всей этой фигней про души? Это настоящая проблема — если Эдвард считает, что души важны, а у вампиров их нет. Прежде всего, не думаю, что это полезно для его самооценки. Очевидно, что он любит и уважает Эсме и остальных членов семьи. Но тогда от его убеждений попахивает двуличностью. Как он может заботиться о вампирах и находить людей “скучными”, как сказала Элис, и одновременно думать, что смертные обладают некой потрясающей ценностью, которая превосходит все преимущества вампирской жизни и ради которой не жаль даже умереть? Если провести аналогию, то представьте, что я решила считать своей высшей ценностью желтый цвет, а потом бы начала подавать Чарли на завтрак бананы, яйца и тыквы, действуя так, словно Чарли, хотя он не желтый, важнее, чем желтые предметы, которым я перед этим из-за цвета присвоила наивысший приоритет.
Если
Эдвард мог верить в души, в их важность, в то, что вампиры не имеют душ — но его действия расходились с его убеждениями — исключая тот случай, когда он пытался решить, какой совет дать мне.
Было несколько способов это объяснить.
Первый: Эдвард на самом деле меня не любит и дурачит всю свою семью (включая Элис с ее видениями о нашем счастье), ну или они подыгрывают ему сознательно, и он по каким-то неясным причинам тщательно вводит меня в заблуждение, но при этом вечно так делать не собирается, или не хочет разбираться с последствиями, если после обращения я вдруг не воспылаю к нему страстью. Крайне неправдоподобно — слишком сложно, и нет явных мотивов для таких ухищрений.
Второй: Эдвард не понимает, что он действует вопреки своим словам насчет душ. Это более вероятно — в частности, это объясняет почему ему было неудобно говорить об Эсме как о бездушном создании, поскольку это показало бы несоответствие между его словами и поведением. Также это не противоречит другим объяснениям.
Третий: Эдвард мечется между эгоистичными и бескорыстными мотивами. Он искренне верит, что для Эсме было бы лучше умереть у подножия скалы, но в то же время считает, что для него самого лучше, что она стала бессмертным вампиром, который всегда может быть частью его семьи — раз уж его собственную душу спасти уже не удастся. Размышления о том, как он рад ее спасению, заставляют его думать о себе плохо, и, кроме того, “волшебная вампирская любовь” заставляет его сильнее беспокоиться о моем благе. Эта причина казалась правдоподобной, хотя и была основана на моем предположении о механизме отношений у вампиров, в котором я не была уверена.
Четвертый: Эдвард думает, что после обращения я сорвусь и начну убивать людей, и все эти штуки с душами были мягким путем посоветовать мне остаться человеком, вместо того чтобы сказать “Белла, любимая, я думаю, что ты, скорее всего, станешь убийцей”. Но ведь он изо всех сил старается мне не лгать (даже себе в ущерб).
Я прокрутила эти мысли в голове еще раз, выписала кратко несколько слов, чтобы по ним потом припомнить эти мысли (“Ложь, путаница, эгоизм, убийство” — я надеялась, что Элис не сумеет распознать смысл, если даже это увидит). Единственный способ узнать, что на самом деле двигало Эдвардом — это спросить его самого, но я подозревала, что это сочетание второй и третьей причины.
Биология завершилась.
*
На физкультуре было полегче, чем на предыдущем уроке (я чуть не рассмеялась, представив, что бы я сказала в декабре, если бы узнала, что буду так думать). Все мои мысли занимал Эдвард, но, по крайней мере, его не было в этом зале.
После того как я вытерпела целый час йоги и вышла из зала, Эдвард возник позади меня — четко по расписанию.
— Привет, Белла, — теплое приветствие.
Он уже совершенно забыл про субботний разговор?