Луна, луна, скройся!
Шрифт:
— Итак, ты прошла обряд посвящения, необходимый для того, чтобы получить и подчинить силу жрицы. В ходе него ты принесла что-то в жертву: своё прежнее я, или своё умение, своё свойство, черту характера, может быть, и просто нечто ещё более символическое… Я не знаю. Я могу предполагать. Благодаря символическому браку, часть обретённой тобой силы получил Батори. Вторая часть осталась тебе. Ты знаешь, что являешься хранительницей его жизни и смерти? Если ты умрёшь, он станет уязвим. Если ты убьёшь себя, он умрёт. И только ты можешь убить, просто убить его, оставив при этом свою жизнь.
— Вот насчёт
— Можно. Если она не взорвётся. И если это единственный способ остаться в живых, то сущность, покровительствующая вам, сделает так, что эта граната не взорвётся. Или, скорее, что эту гранату не смогут кинуть.
— Сожри тебя многорогий, — с чувством говорю я. Марчин морщится. — А ещё какие-нибудь чудесные умения мне полагаются? Ну, там… летать, например. Или… в воде дышать?
— Насколько я знаю, Луна покровительствует гадателям. По видимости, ты должна обрести дар гадания, но обычно для его применения нужен какой-нибудь атрибут. Специальные карты, цветные бусы, руны…
— Можно подумать, я без обряда плохо гадала, — ворчу я. Марчин пожимает плечами.
— В любом случае, в задних шкафах этой библиотеки ты найдёшь книги с ответами на вопросы не только касательно жрецов и жриц, но и, между прочим, «волков» и вампиров. Некоторые рукописи разысканы лично мной и существуют в единственном экземпляре. У тебя полно времени, чтобы ознакомиться с теми из них, которые написаны на знакомых тебе языках.
— Видимо, только на обратном пути. Сейчас я слишком занята Люцией.
— Люцией сейчас занят я. А тебе не стоит покидать этот дом. Тебе… нужно время, чтобы выздороветь.
Ох, не нравится мне эта запинка.
— Я здорова.
— Даже не пытайся меня в этом убедить. Если ты забыла, то это на моих глазах ты меньше суток назад лишилась чувств без видимой причины. У тебя на затылке — недорассосавшаяся шишка. Уверен, она досталась тебе вместе с сотрясением мозга.
Похоже, не имеет смысла настаивать. Лучше сделать вид, что смирилась… и ждать подходящего момента. Я быстро перевожу разговор:
— А что у тебя за дела с Люцией?
Бялыляс уже привычно заламывает брови. Губы его странно вздрагивают.
— Люди, которые похитили тебя, гнались именно за Люцией. Они служат той же сущности, что и я, но… путают полученные возможности с правами. Они — еретики. К сожалению, их предводитель сильнее меня, и мне приходится довольствоваться тем, что я, образно говоря, отрубаю младшие головы. Они собираются сделать то, чего делать ни в коем случае нельзя.
Я вспоминаю, как разваливается надвое мой конвоир. Ничего себе образность.
— Ммм, а как-нибудь поконкретнее можно? Вот как бы ты ребёнку объяснял.
— Они собираются вскрыть могилы великих чародеев Княжества Литовского и разграбить их, забрав предметы силы. Каждая из могил охраняется заклятьем, но они нашли способ нейтрализовать эти заклятья. Их предводитель, Хорацы Радогост Шимбровский, заинтересовался литовской легендой о вилктаках.
— О ком?
— Это слово значит «бегущий как волк». Так литовцы называли полувампиров в те времена, когда их было много. Потом память
— Так ваши жрецы о нас ничего не знали?
— Нет. Кроме меня, но я предпочитал не трогать этого знания, тем более что не видел в нём практической пользы.
— А вот еврейские тайнокнижники знали.
Марчин опять пожимает плечами. И опять убирает чашку от губ, едва поднеся. Это движение меня нервирует, и всякая охота пить чай, который так нелюбезен хозяину, исчезает ещё до своего появления.
— В любом случае, Шимбровский тоже узнал о существовании «волков» и разработал ритуал, позволяющий при помощи вилктака распечатать заклятую гробницу. Правда, для этого подходит не любой вилктак, а только воин. Это огромная редкость, поэтому след Люции, партизанской воительницы, стал его первой удачей. Второй удачей было то, о чём он и помыслить не мог: когда вместе с Люцией он схватил главу личной гвардии императора.
— Кого это? — я точно помню, что с нами в трейлере никого не было. А вот в «Белом короле»…
— Тебя.
Я открываю рот. И закрываю его. Да, по видимости, чин у меня символический, но полученных сегодня знаний о магии мне уже хватает, чтобы понять — для неё символическое зачастую реальней реального. «Воин света» — один из титулов Люции. Личный гвардеец — оказывается, мой титул. Во всяком случае, в неблагодарности императора Батори не обвинишь. Скорее всего, и Дружочек-Эльза, и Ференц, и Властимил, и все, кто так или иначе помогал в нашей, так сказать, операции получили по ценному подарку в виде должности или, например, имущества.
— Итак, Шимбровский получил возможность распечатать сразу две могилы, а значит, и получить два предмета силы разом. Даже три, ведь с твоего трупа он мог снять Сердце Луны, а потом уже и подумать, как его подчинить.
— Трупа? — полумашинально переспрашиваю я.
— Да, обряд предполагает убийство вилктака определённым способом. Не очень приятным. Э… длительным.
— Так значит, Люция умрёт?
— Люция сбежала. В ту ночь, когда я убил одного из ваших конвоиров и мой конь покалечил второго. «Волчица» задушила послушника, встав ему на горло коленом. Точнее, она ему просто сломала горло. Он умер.
Грамотно. На месте Шерифович я поступила бы так же.
— И где она теперь?
— Я пытаюсь это выяснить. Скорее всего, она попытается соединиться со своей армией, а затем — разыскать и убить тебя.
— И что ты сделаешь, если найдёшь её?
— Убью. Она представляет опасность для сохранности предметов силы самим своим существованием.
Значит, моё заточение — просто гуманный способ устранить опасность для его чёртовых могилок. Ну, и на том спасибо. Мне опять пофартило: попался маньяк, ценящий родственные узы. И чем-то меня опаивающий. Что же делать? Не могу же я совсем не пить, не запивать еду… он поймёт, что его раскусили, и кто знает, чем это обернётся. На всякий случай я мило улыбаюсь и напоказ делаю глоток из своей чашки. Чай уже сильно остыл. Надеюсь, с такой малой порции таинственного зелья мне ничего не будет.