Луна охотника
Шрифт:
— Когда заложники испытывают любовь к своим тюремщикам? Это мне известно. Как насчет противостояния воздействию? Насколько трудно преодолеть постороннее влияние?
— Это почти невозможно. Я читал отчет женщины, изучавшей религию вуду на Гаити. В одной из глав она описывала, как музыка в храме заставляла ее тело двигаться без участия мозга, а ее сознание непонятным образом искажалось. Видите ли, эта женщина знала, что происходит, и старалась сохранить контроль над своими чувствами и ощущениями, но раздражение и сопротивление в таких случаях только помогают. Не успевала она и глазом моргнуть, как уже пускалась в пляс с остальными женщинами, а потом, очнувшись, чувствовала себя «переродившейся». Так что в процесс вовлекается даже тот, кто хорошо знаком с этой техникой. Единственный метод защиты — бежать оттуда со всех ног и никогда не возвращаться, потому что никому в здравом
— Никакой защиты не существует?
— Нет. Ничего нельзя сделать. Если только процесс начался, субъект претерпевает определенные изменения.
— И их даже не надо привязывать? Просто сидят и внимают?
— Вы можете их привязать, если уж вам так хочется, но в этом нет никакой необходимости.
Офицер выполнил свою задачу и ушел. Его рассказ меня поразил. Я знал, что имеется возможность манипулировать людьми при помощи соответствующей обстановки и определенного набора фраз, но не предполагал, что устойчивых изменений можно достичь так быстро. Эта мысль вызывала страх.
Я решил привести в порядок мысли еще одной чашкой чая и чтением выданных вчера материалов. Опять плохие известия: следов отравляющих веществ в моей крови не обнаружено, а обследование машин не добавило к нашим сведениям ничего нового. Следующим на очереди было личное дело бывшей возлюбленной Гамильтон. Едва я начал читать, как глаза у меня полезли на лоб и я наконец начал понимать, что происходит.
ГЛАВА 9
Я открыл папку, и первое, что бросилось мне в глаза, это вступительная записка. Личное дело поступило не из штаба Военно-воздушных сил Соединенных Штатов, как я ожидал, а из ЦРУ. После обычной чепухи насчет сотрудничества между разведывательными службами и готовности помочь МИ-5 (которая отправила запрос по нашему настоянию) и общего вклада в священную войну против террора следовали два любопытных абзаца. Первый — это классификация документа, запрещавшая прочитывать страницы даже тем, кто копировал записи, а второй — извещение о том, что передо мной личное дело человека, начавшего военную карьеру в Военно-воздушных силах США.
Значит, бывшая возлюбленная Гамильтон стала агентом ЦРУ. Это-то мне и было надо. По крайней мере, она была «бывшей», хоть какое-то облегчение. Если бы Гамильтон до сих пор пользовалась ее поддержкой, это стало бы хорошей ложкой дегтя в бочке меда. Но личное дело было выдано в качестве секретного файла и, судя по штампу на обложке, я не имел права выносить его из помещения, так что пришлось без промедления погрузиться в изучение жизненного пути капитана Кандейс Альдер.
Ее детство, так же как и начало военной карьеры, не представляло собой ничего интересного. Она прошла курс обучения в Калифорнии, в медицинском центре Лос-Анджелеса, и закончила его в 1980 году со степенью в области психологии, а затем поступила на военную службу, протекавшую без каких-либо замечаний, пока в 1985 году она не была направлена на военно-воздушную базу «Гринэм-коммон», расположенную близ Ньюбери. Позже, когда ее спросили об отношениях с Сэди Гамильтон, в ту пору находившейся там же, в Лагере Мира, она ответила, что встреча произошла как-то вечером в пабе, а потом события стали развиваться со скоростью несущейся лавины. Завязался страстный роман, полный тайных встреч и секретов от друзей, поскольку приходилось скрывать, что они обе в буквальном смысле вступали в отношения с противником. Их связь вышла на свет, когда кто-то из друзей Гамильтон увидел любовную записку. По лагерю поползли слухи, вскоре привлекшие внимание службы безопасности базы. И однажды поздно ночью Альдер оказалась на борту самолета, уносившего ее обратно в Штаты. У нее не было возможности даже проститься со своими друзьями из медицинской службы, не говоря уж о том, чтобы встретиться с кем-то за пределами базы. Несмотря на то что американские вояки не прочь посмотреть, как занимаются любовью две женщины, это не означает, что они будут терпеть подобные отношения в военно-воздушных силах, тем более что одна из любовниц принадлежала к лагерю борцов за мир.
По возвращении в Штаты Альдер было предъявлено обвинение в недостойном для офицера поведении и предложено без шума уйти в отставку. Однако потом состоялся публичный военный суд и позорное разжалование. Вот тогда ЦРУ и предложило ей поработать на разведку, поскольку психология и рефлексология в те дни были в большом почете: недавние успехи ФБР в классификации типов людей и биографий подозреваемых привели к тому, что их заморские коллеги
Она посмеялась над проектом «MKULTRA», проводимым ЦРУ, и вернулась к павловской теории позитивного воздействия, добавив к ней лекарственную терапию и имеющиеся в агентстве стандартные технологии «промывания мозгов». Ее успехи не остались незамеченными и убедили военных пересмотреть отношение к ней. В процессе работы она не стеснялась применять собственную сексуальность. Ей была свойственна та жестокость, которая необходима каждому, кто искажает процесс мышления других людей и перепрограммирует их по своему усмотрению. Ходили слухи, что она прибегает к этой технике и в своей личной жизни, и имелись неопровержимые свидетельства неоднократных случаев покровительства, особенно со стороны тех высокопоставленных сенаторов, кто предпочитает проводить свободное время стоя на коленях в обнаженном виде. Не исключено, что она была одним из участников пыток Норьеги при помощи музыки после вторжения в Панаму в 1989-м, и в качестве технического консультанта работала на Балканах в начале девяностых. Где-то в промежутках она возобновила военную подготовку и добилась высоких показателей в стрельбе и рукопашном бою. Личное дело представляло исключительную женщину, искусную в любых методах не только уничтожения людей, вставших у нее на пути, но и превращения их в своих добровольных и преданных союзников.
Все это мне очень и очень не понравилось.
После Балкан она вновь вернулась в Штаты и работала в разных отделах, занимающихся допросами, — крушила людей направо и налево. Не понравившиеся ей сотрудники переходили в другие подразделения или уходили в отставку по личным причинам. А те, кто ее устраивал, проявляли исключительную лояльность. Сидя в своем кресле, я постепенно выстраивал схему; она явно вышла из-под контроля ЦРУ и ни в чем себе не отказывала. Со стороны могло показаться, что ее невозможно остановить. Со временем ее направили на военно-морскую базу в Гуантанамо, на южной оконечности Кубы, где располагался отдел разведки ЦРУ. Я не мог удержаться от мысли, что в тот день многие ее сотрудники вздохнули с облегчением.
В личном деле имелось относящееся к тому периоду фото. Высокая, стройная и привлекательная, с черными вьющимися волосами, игривой улыбкой на лице и тяжелым взглядом карих глаз. Новый климат ей явно подходил, и ее прекрасно сшитый костюм подчеркивал легкий загар, от которого она никогда не могла избавиться. Эта красивая женщина, не слишком обремененная общепринятыми понятиями морали, получила полную свободу на военно-морской базе, изолированной от остальной части острова. Могу себе представить, как она там позабавилась. Вскоре после ее появления с базы было отозвано несколько сотрудников, и этот факт не мог удивить никого из тех, кто был знаком с ее личным делом, но был проигнорирован и командованием флота, и руководством ЦРУ.
Когда стали прибывать первые пленные из Афганистана, она была зачислена в 170-й объединенный экспедиционный корпус в качестве сотрудника научного отдела в области поведенческих методик. Этот момент стал поворотным в ее судьбе, поскольку она снова попала под начало военных — впервые с тех пор, как была выдворена из военно-воздушного флота. И ей это явно не понравилось. Военные не слушали ее предложений. Ее возможности ограничивались, поскольку она была лицом штатским, да к тому же еще и женщиной. Вскоре всплыла давняя история времен службы в авиации, и положение только ухудшилось. В Лэнгли игнорировали ее просьбы о переводе (там, возможно, только радовались, что нашли на нее управу), и ее быстро отстранили от работы с пленными. Примечательно, что сумел устоять ее командир, хотя многие до него не выдерживали такого напора. Несмотря на многочисленные просьбы своих сотрудников, он держал ее на коротком поводке. В конце 2002 года она подала в отставку, мотивируя это непрофессиональным отношением коллег и тем, что начальство «Кэмп-Дельта» (так стали называть эту базу) больше увлекается издевательствами над заключенными, чем поисками информации, что подтверждается ее отстранением.
В ЦРУ были только рады от нее избавиться. Ей дали возможность изменить внешность, предоставили другие документы и предупредили о том, что происходит с бывшими сотрудниками, не умеющими держать язык за зубами. Согласно предоставленной информации, она до сих пор находилась под защитой правительства США — возможно, из-за того, что могла заговорить и наделать немало шума. Любые правовые претензии следовало направлять в ближайший офис ЦРУ для дальнейшего рассмотрения. Судя по личному делу, ее просто пожурили за озорство и посоветовали больше так не делать.