Луна с правой стороны, или Необыкновенная любовь (сборник)

Малашкин Сергей Иванович

—. Птица! Птица! Лови... Лови...

Хозяин пивной опомнился первым, рванулся к Андрею, хватил его за френч пониже ворота, приподнял кверху, тряхнул и поставил на ноги.

— Скотина!

Андрей хрипел:

— Леший... Леший...— и показывал на пол.

— Скотина! — рычал хозяин пивной.— Я покажу тебе лешего!..

Вмешался Евгений.

— Брось...

— А вы заплатите? — оскалив корешки зубов, прорычал на Евгения хозяин пивной.

— Вы разве не видите, что он больной человек...

— Вы все больные,— отпуская Андрея, прохрипел хозяин.

Андрей

пробуждался, он возвращался из какого-то жуткого путешествия. Всё его тело тряслось, а зубы стучали. А когда возвратился, почувствовал, что у него под ногами не тёмно-зелёные волны озера, а самый обыкновенный пол, засыпанный осколками тёмного стекла, загромождённый перевернутыми столами и стульями; а над его головой не шум деревьев и не смех лешего, а хриплый скрежет хозяина пивной. От такого пробуждения Андрей вздрогнул и как-то болезненно съёжился, тупо обвёл глазами зал и, подёргивая острыми плечами и покачиваясь из стороны в сторону, медленно направился к двери и вы­шел из пивной.

Евгений бросился за ним.

— Не надо! — бросил Андрей и скрылся в мглу вечера. Евгений пожал плечами и вернулся обратно.

— Ну? — сверля глазками из-под тупо обрубленного лба, рычал хозяин пивной.

— Заплач'y! Скажите, сколько это стоит?..

IV

Граммофон уже больше не орал, а спокойно смотрел трубой в открытую дверь. Хозяин был удовлетворён и приветливо смотрел из-за буфета на гостей.

Пётр, воображая себя взрослым человеком, важно прохаживался от одного стола к другому, перекидывался острыми шутками, анекдотами.

Кто-то из гостей громко рассказывал, как его чёрт катал в телеге, а слушатели громко ржали. К Евгению подошли два человека.

— Здравствуйте,— сказал один, что был помоложе, с едва только пробившимися усиками и с большими голубыми глазами.

— Мы, кажется, с вами знакомы,— сказал второй человек, на вид гораздо старше своего товарища, и, не дожидаясь ответа, бросил:

— Разрешите присесть за ваш столик?

Евгений вскинул глаза.

— Кажется, знакомы...

— Вы не были в штабе главнокомандующего фронтом, товарища Фрунзе? — спросил второй человек.

— Был во время Врангеля,— ответил Евгений.

— Вы помните один случай, когда главнокомандующий Фрунзе и несколько человек его штаба попали не в расположение своих войск, а в махновский полк?

— Да-а?..

И человек, присаживаясь на стул, рассказал, как они влетели в махновский полк и как махновцы забеспокоились и приготовились к встрече. На вопрос главнокомандующего: «Какой это полк?» они отвечали: «Свои», брались за оружие и бежали к лошадям.

— Стой! Стой, товарищ! — закричал тогда кто-то из нас.— Это главнокомандующий всеми вооружёнными силами Украины.— Тогда махновцы вскочили на коней. Главнокомандующий, видя, что дело плохо, в упор выпустил одну обойму пуль из маузера, а другую — из браунинга. В первом ряду махновцев были ранены несколько человек и лошадей. Раненые лошади и люди заградили собой узкую улицу и вызвали замешательство. Воспользовавшись этим, мы бросились в отступление

и еле-еле удрали... Главнокомандующий, товарищ Фрунзе, получил несколько лёгких ран, а его адъютант был изрублен в куски. А мы с вами удирали в другую сторону, к лесу... Помните?

— Верно. Так позвольте, вы будете Иванов? — спросил Евгений.

— Он самый.

— Как вы резко изменились, обросли.

— Обрастёшь, брат,— ответил Иванов.— Я теперь хлеборобом заделался. Это мой брат Павел, тоже красноармеец, а теперь учится в Москве в Военной Академии, красным генералом хочет быть.

Евгений посмотрел на Павла.

— Это хорошо.

— Знамо, хорошо,— ответил Иванов и кивнул головой на брата.— Он у меня герой: два красных ордена имеет и три раза ранен... Ну-ка, Павел, перетащи-ка с нашего стола пиво.

— Сюда? — переспросил Павел.

— Да, да. Сюда. Дай-ка, я тобой немного покомандую, пока ты до генерала доползёшь,— пошутил над братом Иванов.

Павел перетащил пиво.

— Вы далеко? — спросил Евгений.

— Я вот его, Павла, провожаю... до Москвы...

— А вы? — спросил в свою очередь Иванов.

— В Москву.

Иванов обратился к брату, показал кивком головы на бутылки. Павел стал разливать пиво.

— Ну, стукнемся!

Стукнулись, выпили.

— Вы хорошо знаете Андрея Завулонова? — спросил неожиданно Иванов.

— Хорошо,— ответил Евгений.

— Где вы с ним познакомились?

— Где? Мы почти с ним на одной койке спали.

— Вот как,— протянул Иванов и переглянулся с братом.— Так, так... Значит, вы его хорошо знаете?

— Вы тоже его знаете? — спросил в свою очередь Евгений.

— Мы-то?..— ответил Иванов.

— Да.

— Как вам сказать-то,— проговорил Иванов, а затем добавил: — мы с ним, ведь, из одного села.

— Из одного?

— Да,— кивнул головой Иванов и пояснил,— из села Птань.

— Это, что стоит на берегу Красивой Мечи?

— Из этого самого.

— Так это верно, что у вас волисполком удавился?

Иванов улыбнулся. Угреватое лицо с большим мясистым носом, похожим на грушу, стало совершенно красным, а небольшие глазки из берегов толстых, не имеющих растительности, век плескали бледной просинью в лицо Евгения.

— Да, это верно.

Евгений улыбнулся, спрятал коричневые глазки и забарабанил пальцами по столу, потом остановился, подумал, выпил стакан пива и снова забарабанил.

— Так вы говорите, на одной койке с ним спали?

Евгений взглянул на Иванова, спрятал под стол руки и сказал:

— Да.

— У нас имеется слушок, будто бы он пережил страшную историю там, на фронте. Верно ли это?

— Да,— ответил Евгений и вынул руки из-под стола.

— Так вы нам не расскажете ли, что с ним там случилось? — вмешался Павел.

— Да, да...— заговорили другие, в том числе и Иванов.

— Хорошо,— сказал Евгений,— расскажу.— И Евгений осмотрел слушателей, которые подсаживались к нему ближе, взял бутылку, налил один за другим два стакана, выпил, достал из кармана платок и, не торопясь, вытер лицо.