Луна с правой стороны, или Необыкновенная любовь (сборник)
Шрифт:
— О, да! — ответил я и стал жевать котлету, а он, вахмистр, откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и стал смотреть насмешливо на меня.
Так прошло несколько минут. А когда я съел котлету, вахмистр обратился ко мне:
— Прошу вас, товарищ, Завулонов, запомнить, что вы кушали свиную котлету и были в ресторане «Хоровод».
— Хорошо,— ответил я,— запомню.
Вахмистр вывернул из кармана френча новый советский денежный знак, поднял выше голову и крикнул:
— Человек!
Человек взметнулся
Сели в коляску, вахмистр толкнул палкой в репицу кучера.
Кучер выдавил:
— Га-а!
И мы понеслись по Москве, промахнули Воздвиженку, Грановскую.
— Вы, кажется, в этом доме жили когда-то? — показывая на 5-й Дом Советов, спросил меня вахмистр.
— Жил, и довольно порядочно,— ответил я и осмотрел на лету дом от фундамента до пятого этажа.
— Кажется, покрасили в розовый цвет?
— Да, в розовый цвет,— ответил вахмистр и закричал кучеру:
— Стой! Стой! Вези меня к Исааку Шапирштейну, на Кузнецкий Мост.
Кучер, не поворачивая головы, возразил:
— Магазин Исаака Шапирштейна закрыт.
— А мы на квартирку заедем,— сказал вахмистр и даванул палкой кучера.
Пересекли улицу Герцена, какой-то неизвестный мне переулок, Тверскую и очутились на Кузнецком.
— Тише! — бросил вахмистр кучеру и обратился ко мне:
— А вас прошу запомнить, как налились жители города Москвы жиром.
Я взглянул. И верно, жир женщин колыхался под шелками костюмов; жир мужчин колыхался под визитками, смокингами, костюмами.
— Вот и Исаак Шапирштейн,— сказал вахмистр, мы быстро вышли из коляски. Вахмистр нажал кнопку звонка, и через несколько минут перед нами распахнулась дверь парадного подъезда, и мы очутились в квартире Исаака Шапирштейна.
Квартира была заставлена мягкой голубой мебелью.
— Вы будете Исаак Шапирштейн? — спросил вахмистр и впился в него глазами.
— Нет, я не Исаак Шапирштейн, а я его законный зять, Яков Кроль.
— Та-ак,— процедил сквозь зубы вахмистр,— так вы говорите, что вы не Исаак Шапирштейн? — И вахмистр ощетинил усы, оскалил зубы.— Та-ак...
Яков Кроль стоял навытяжку. Яков Кроль бегал выкатившимися из орбит яблоками глаз, подёргивал крючковатым кончиком носа: нос у Якова Кроля был на кончике изогнут и походил на нос копчика,— птица такая имеется.
— А где же Исаак Шапирштейн? — спросил вахмистр.
Яков Кроль дернулся и показал рукой на комнату:
— Умер.
И верно, Исаак Шапирштейн лежал в гробу, а около гроба дежурила пожилая женщина и несколько молодых, все они, плача, шептали:
— Яков Кроль — законный наследник... Яков Кроль — законный наследник...
— Нам необходимо, нужно купить серебряные часы и обязательно у Исаака Шапирштейна,— резко и многозначительно сказал вахмистр.
Яков Кроль затанцевал.
— Я могу продать вам часы не только одни, а даже, если хотите, несколько штук.
— Они это самое тоже скажут: что я, Яков Кроль,— законный наследник Исаака Шапирштейна
— Да, да, он, Яков Кроль — законный наследник Исаака Шапирштейна,— всхлипнули в один голос женщины.
— Мне очень некогда,— сказал вахмистр.— У вас здесь, при квартире, имеются часы?
— Есть,— сказал Яков Кроль, и Яков Кроль обиженно пожал плечами.— Ну, как это может быть, чтобы у Якова Кроля, законного наследника Исаака Шапирштейна, для хороших господ не имелось бы часов на квартире! — и Яков Кроль подал коробку с серебряными часами.
— Вот эти,— сказал вахмистр.
— Слушаю,— ответил Яков Кроль и заметался по квартире.
— Только, пожалуйста, напишите счётик для памяти и обязательно с фирмой на счёте Исаака Шапирштейна.
Счёт был написан.
Счёт вахмистр передал мне и сказал:
— Храни на память... о Москве...
— А часы? — перебил Пётр.
— Ты...— прошипел хозяин.
Пётр испуганно закусил нижнюю губу и замер.
— Тише,— сказали гости.
Но Андрей не обратил никакого внимания, сверля глазами лицо Евгения и играя пальцами, он продолжал:
— Ну, всего хорошего, Яков Кроль,— бросил вахмистр, и мы направились к выходу.
— Так вы, гражданин, не забудьте,— крикнул Яков Кроль нам на лестницу,— что я, Яков Кроль, законный наследник Исаака Шапирштейна, умершего ныне ночью.
— Не забуду,— ответил вахмистр, и мы сели в коляску.
— Домой! — ощетинив усы, грянул вахмистр и даванул палкой кучера.
Кучер крякнул:
— Га-а! — и лошади влёт, и снова — жжжиии...
Скрылся Кузнецкий Мост, налитые жиром женщины, мужчины, Калужская застава, трубы фабрик и заводов. Снова замелькали деревни, сёла, небольшие города. Снова послышался над нашими головами шум и свист ведьм, а выше, за чёрными ведьмами, редкие звёзды.
— Вфью... Вфью...
— Радуются,— сказал вахмистр и повернул голову ко мне.— Вы хорошо знаете, что вы, бывший комиссар по борьбе с дезертирством, а ныне просто Андрей Завулонов, были со мной в Москве, обедали в первоклассном ресторане «Хоровод»?
— Помню, гражданин вахмистр,— ответил я и повернул голову к вахмистру. Усы в это время у вахмистра стояли торчком, ноздри, как у загнанной лошади, широко раздувались, а глаза то и дело сыпали искры.
— Вы, Андрей Завулонов, помните, что мы с вами были на квартире Исаака Шапирштейна?
— Так точно, гражданин вахмистр,— ответил я.
— А счёт с фирмой Исаака Шапирштейна у вас в кармане?
— В кармане.
Вахмистр поднял голову, подался от меня немного в сторону, взглянул мимо спины кучера на восток, где должен был в скором времени появиться рассвет, даванул палкой в спину кучера: