Лунная кошка
Шрифт:
— Знаю я ваши случайности, кошка не может жить в клетке.
— Слушай, Старшая, неужели дел у тебя больше нет, как в моей каморке дора хаять?
— Я не хаю, — осеклась несносная баба.
— А то ж? Это его выбор, сама знаешь, что будет, если пойти против дора. Иди уже своих служанок строй или айек, — Пакр закрыл меня шторкой от назойливых глаз Старшей. Той ничего не оставалось, как уйти. А кузнец оставил работу и зашёл ко мне:
— Проснулась ты уж давно, не лукавь.
— Я не лукавлю, Пакр, права Старшая,
Кузнец пытливо посмотрел на меня:
— Неужто не терпится вновь обессилить?
— В каком смысле? — я села на кровати, пережидая лёгкое головокружение.
— Тебе объяснили обязанности личной айки дора?
— Не успели, — рубашка была чистой и выглаженной, хотя я отчётливо помню своё валяние по земле, значит кто-то заботится обо мне. Странно получить тому подтверждение в чужом мире и в статусе рабыни.
— Хм, личная айка почётная должность, именно личная айка делится своей энергией с дором.
— Делится энергией? А что больше никто не может?
— Может, конечно, но обычно в личные берут ту, энергия которой самая чистая и светлая.
— Может невеста подсобит? Как ее там, ээээ, Аэрина?
— Аэрина? Невеста не может делится с женихом энергией, для высокородных доринь это процесс весьма грязный, жестокий и бесстыдный. Одно время совет доринь хотел даже запретить этот институт, как устарелый и бесчеловечный. Но король не счёл их желание обоснованным.
Я молчала, а что я могла сказать на то, что я должна полностью отдать свою энергию жадному дору? То, что я согласна с советом доринь и это жестоко? Кто будет меня слушать?
— Что-то я передумала выздоравливать, — пробормотала я.
— Девонька, как бы я не хотел потянуть время, ты уже на ногах. Не пытайся больше бежать, дор не всегда сможет остановить действие заклинания. Я не хочу однажды утром увидеть твой труп недалёко от ворот., как его снять? — я умоляюще посмотрела на старого дора.
— Неужели, ты думаешь, что я буду тебе в этом помогать? — тот подобрался и грозно на меня посмотрел, я не выдержала, отвела взгляд. Он прав, как бы он не относился ко мне, он не пойдёт против своего дора, ради кого? Ради облезлой кошки, которую он знает от силы седьмицу?
Не думаю, что смогла бы дойти сама, но Пакр не таясь подставил мне своё плечо и потащил меня на улицу.
Пакр помог мне дойти до общего дома, но заходить внутрь не стал:
— Свободные эйры не гостят у слуг и рабов. Считается, что и свою независимость можно там оставить, как плату за гостеприимство.
— Странно видеть подобную суеверность.
— Это традиции, девочка, а они лишь укрепляют клан. Я пошёл, ты знаешь, где меня найти.
Я развернулась и вошла в общий барак, там ничего не поменялось: ряды кроватей, шторки, выражающие желание создать себе уединённость, большой шкаф и маленькие тумбочки.
Моя кошка только бессильно злилась, место, где ты вся на
Я машинально посчитала лежанки, получилось всего с десяток кроватей. Значит в этом клане было всего десять рабов? Значит ли это, что здесь институт рабства не поощряется? Если обратиться к вышестоящему аристократу, может я и смогу освободиться? Как жаль, что мне не хватает информации. Вот, что значит закрытость мира. Мы с ними по определению соседи, а ничего друг о друге не знаем. Хотя сдаётся мне жители тёмного мира более информативно подкованы.
Я опустилась на свою кровать, все же рановато я поднялась, ноги ещё дрожали от затрачиваемых усилий.
Сон настиг меня, когда я старалась зафиксировать кружащуюся картинку перед глазами. Не знаю, сколько я спала, но открыв глаза — поняла, что сил однозначно прибавилось.
Скрипнула дверь, в барак вошла Иева:
— Перра, я видела, что ты пришла. Я так рада, что ты здорова.
Молодая эйра присела ко мне на краешек кровати.
— Привет, Иева. Я слегка приболела.
— Да что уж там, бежать ты пыталась.
Я с интересом взглянула на эйру:
— Это было так очевидно?
— А что я должна была подумать, если ты вышла в ночь и не вернулась, а наутро Пакр объявил, что тебя свалила "грудница".
— Об этом все знают?
— Только я, может Старшая ещё, но она у нас души читает — ей по рангу положено. Остальные посудачили, что болезную айку дор себе выбрал и замолчали.
— Скажи, Иева, ты тоже айка, я думала эйры не могут быть рабами.
Губы эйры сжались в прямую полосу:
— Мой отец продал меня за долги клана.
— А что у тебя за клан?
— Клан талой воды.
— Значит, ты маг воды?
Иева улыбнулась:
— Я очень слабый маг. И клан у меня слабый, вот в долги и влезли перед огненными.
— Сколько тебе ещё здесь находится?
— Пока не соберусь замуж.
Я растерялась:
— А что мешает завтра же найти какого-нибудь бедолагу и потащить его в храм?
— В храм? Зачем? — удивилась эйра.
Я снова растерялась, не знать очевидные вещи у нас могли только малые дети, Иеве же на вид было лет шестнадцать:
— Чтобы жрецы скрепили твой союз.
Иева рассмеялась:
— Наши союзы скрепляет стихия, зачем нам посредники? Эйры не могут заключить брак, пока не достигнут совершеннолетия.
— И когда оно у вас?
— Примерно в сорок пять лет, в разных кланах по разному.
— А сколько тебе лет?
Иева удивлённо моргнула:
— Мне тридцать весен и одно лето. Ты не умеешь читать когки?
— Не умею, — не признаваться же, что понятия не имею про что она говорит. А эйра распахнула блузу и я увидела татуировки, бледно-серебристые, кое-где голубоватые, они стекали ручейком с правой ключицы между грудями, ажурно оббегали пупок и обрывались.