Лунная кошка
Шрифт:
— Мне придётся провести их здесь?
— Вероятнее всего, — следователь устало вздохнул, поджав губы, — против вас свидетельствует глава попечительского совета, дама уважаемая, хоть и несколько склочная.
— А господин аптекарь, Фрая, слуги лэрда, в конце концов… — все таки раздражение прорвалось в моем тоне, хотя и хотела остаться невозмутимой.
— Мы их опросим, — уклончиво ответил следователь, — Лихвень, уведи даму, я вызнал все, что мне было необходимо.
— Но я не хочу здесь оставаться, — повысила я голос, когда стражник
Но следователь уже не обращал на меня внимание, полностью погрузившись в бумажные горы.
— Отпусти, — рявкнула я на солдата, но тот и ухом не повёл, опытный, видать и не таких преступников видал.
Камера была встречена мною как старая знакомая, я повалилась на кушетку и не оглянулась на металлический лязг закрывающейся двери.
Как мне отсюда выйти?
В окошко я не пролезу, даже если выломаю решётку, дверь мне не одолеть, охранники без приказа ее не откроют, а сквозь стены я ходить не умею. Остаётся только ждать, чем я и занялась, от скуки распевая все известные мне песни, от колыбельных до религиозных песнопений.
На втором часу такого времяпрепровождения открылось окошко в двери и мне была выставлена железная тарелка-миска с невнятным содержимым.
— Ешь и заткнись, — сказал все тот же голос, что и первый раз, — ни слуха у тебя, ни голоса.
— Где мое мясо? — осмотрела я пищу и возмущённо возопила, — я хочу мясо, иначе снова начну петь!
— Не смей! — сорвался голос на позорный визг, — я тебя карателям отдам!
— Буду петь, пока не появится сносная еда, — я легонько прочистила горло и начала завывать эльфийскую погребальную песню. Насколько я помнила в ней было около сотни куплетов, так что на ближайший час я была занята.
Голос с ругательствами удалился, я же продолжила петь, со всем старанием и душевностью. То, что я совершенно не имела музыкального слуха, я была в курсе, но петь любила, а тут такая благодарная аудитория!
Через четверть часа окошко приоткрылось и стражник поставил тарелку с варёным мясом на мосле, горячим и сочным:
— На, чтоб тебе пусто было! Только заткнись!
— Как вам будет угодно, — я шустро заграбастала тарелку и буквально вгрызлась в мясо, мягкое и потрясающее, оно просто таяло во рту, оставляя чувство сытости и тонкого послевкусия.
Когда я закончила с ним, старательно обгрызая хрящи, моя внутренняя кошка сыто мурчала, я положила стукнувшую о железную тарелку кость и вновь затянула песню…
— Что тебе, о Тёмный! — нервный какой-то у меня стражник попался.
— Воды принеси, пить хочу.
Шаги удалились, а когда вернулись, мне было предложено отпить чистой и холодной воды в кружке.
Так, переругиваясь со стражником, я и прожила два необходимых до возврата гонца дня. На допрос меня никто не вызывал, потому я и напряглась, когда вместо ужина получила целую делегацию. Уже известный мне следователь, двое тучных мужчин, несколько солдат и мой стражник. В камере стало однозначно
— Выходите, госпожа, — поклонился мне один из толстопузов, — лэрд подтвердил ваш статус.
— Не-а, не выйду, вот он, — ткнула я пальчиком в своего стражника, — мясо мне таскает, зачем мне отсюда уходить?
Стражник попытался стать незаметным, зло пыхтя, а толстопуз взглянул на него весьма многообещающе.
— Не подобает невесте лэрда сидеть здесь, — вновь предпринял попытку он, я лишь отвернулась к окну, прекращая этот разговор. Делегация ещё потопталась на пороге и вскоре они удалились, оставив дверь открытой.
Через час я поняла, что ужин мне не принесут, уже вышли все сроки, и я пошла на разведку, бурчащий живот призывал к действию.
Мой стражник сидел в своей комнатушке и наливался вином:
— А это ты, — махнул он рукой, — присоединяйся.
Он поставил ещё один стакан, посомневался насчёт его чистоты, аккуратно протер рукавом и плеснул туда дешевого вина.
Я взяла предложенное и сделала глоток. Креплённое красное тёплом и слабостью разлилось по членам, я поспешила подцепить нарезанное кусочками мясо. На голодный желудок алкоголь действовал быстро.
— Хорошая ты девка, когда не поёшь, — разоткровенничался стражник, — а они мне выговор впаяли, — чуть не хныча пожаловался он.
— Уж я им покажу, скажу жениху, чтобы в отставку их всех отправил.
— Щапыча не надо, — стражник снова наполнил стаканы.
— Кто это?
— Да следователь, тот, который дело твоё вёл.
Через час я уже знала всю семью стражника, так будто была знакома с ними лично.
— А малой-то мой молоко любит, до сих пор весь трясётся, когда про него слышит, пришлось нам корову завести, да только нрав у неё больно крутой, бодливая. Даётся лишь жене, и когда та к теще уезжала погостить, наша Бурька чужих телят в поле кормила, лишь бы не даваться в наши руки.
— А он мне такой говорит, мол доры перед айками не извиняются, и отвернулся, — пьяно пустила я слезу, а стражник гневно сверкнул глазами и стукнул кулаком по столу:
— Вот свинья!!! Даром, что эйр!
К концу бутылки откуда-то появилась ещё одна, уличный свет померк полностью, остались лишь чадящие и трескучие факелы и фонарь на столе.
— Мне пора, — икнула я, пытаясь унять головокружение.
— Куда ты? Так сидим хорошо, я тебе ещё про деверя не рассказывал, тот мастак в истории влипать.
На этих словах головокружение победило и я отключилась.
Проснулась я в доме лэрда в мягкой постели, с несколько помятым видом и опухшим лицом.
— Госпожа, доброе утро, — горничная была мерзко бодра и улыбчива.
— Принеси мне кипяток и мою сумку, — я сжала гудящие виски руками.
Получив требуемое, кинула в кружку с горячей водой щепотку трав и подождала, когда настоится. После поглощения лекарства чувствовать себя стала гораздо лучше.
— Можешь подать завтрак в спальню?