Лунная тень 1. Тосканские холмы
Шрифт:
Эрфиан ударил ее по лицу, и Дана отшатнулась. Она замерла, прижав ладонь к щеке, и уставившись на собеседника так, будто он хотел ее убить.
– Придержи язык, когда говоришь о моей создательнице.
Дана небрежным жестом взбила волосы. Маска высокомерного спокойствия вернулась на ее лицо.
– Не обижайся на правду, Эрфиан. Ты успел узнать мир обращенных, когда был темным эльфом, но понимать, как все устроено изнутри – это другое. – Она снисходительно улыбнулась. – С другой
– Уходи.
– Что? – недоуменно переспросила гостья.
– Мне не нужна твоя помощь. Я справлюсь сам. Когда-то я уже был никем. Но стать правой рукой вождя деревни янтарных Жрецов это мне не помешало. А если я уже однажды стал кем-то, то получится и во второй раз.
– Ты не можешь отослать меня прочь, – заявила Дана.
– Если хочешь попрощаться с Винсентом, он в библиотеке. Рисует фрески.
Под пристальным взглядом Даны Эрфиан сел у стола и взял одно из непрочитанных писем.
– Все инкубы такие обидчивые. Может, ты голоден?
Не дождавшись ответа, она заняла второе кресло.
– Ведешь себя как вампир, который получил бессмертие вчера.
– Ты сказала достаточно.
– Вы с Вестой повеселились?
Эрфиан вскинул голову. Дана осуждающе поцокала языком.
– Великая Тьма меня разбери, это правда? Ты развлекался с Вестой?!
– С чего ты взяла?
– От тебя пахнет ландышами. Она любит принимать ванну с настоем из ландышей.
– Она доставила мне письма.
Дана принялась накручивать на палец выбившуюся из прически прядь.
– Мог бы придумать что-то поизысканнее. Ты приводил ей еду? Она любит светловолосых мальчиков. Или ты предложил ей себя?
Эрфиан оглядел стол, ища что-то, чем можно было бы запустить в гостью. Самым подходящим вариантом казалась чернильница, но Давид наполнил ее храмовыми чернилами из последних запасов. Для того, чтобы достать еще, следовало поехать в Темный Храм и провести долгую унизительную беседу с хранителями Библиотеки.
– Дана, что ты несешь? Я сказал, что она доставила мне письма.
– Да-да-да. – Она подперла голову рукой. – То-то я не видела, как она на тебя смотрит. А что говорит Авиэль? Ах да. Ты же принадлежишь к культу Равновесия только на бумаге, да и то не подписанной твоей рукой. На самом деле ты отвратительный язычник, почитающий сумасшедшую богиню.
– Тебе и вправду пора.
– Странно, что ты защищаешь Авирону, а не свою богиню. Наверное, потому что богиня и вправду сумасшедшая, это признают даже ее жрецы.
Отложив свиток, Эрфиан сцепил пальцы под подбородком.
– В этом доме действуют ее законы. Если вы с Винсентом немного повеселитесь, никто не будет
Лицо собеседницы потемнело от гнева.
– Рискнешь повторить это, мерзавец?!
– Я сказал, что никто не будет против, если вы с Винсентом повеселитесь, – повторил Эрфиан с улыбкой. – Если, конечно, тебе удастся оторвать его от фресок.
Дана вскочила, подлетела к хозяину виллы и уже занесла руку для того, чтобы вернуть ему пощечину, но он поймал ее за запястье.
– Правда расстраивает тебя, хотя ты не так давно советовала мне на нее не обижаться.
– Винсент принадлежит мне!
– Не то чтобы я на него претендовал, вкусы у меня другие, но я не видел на нем ошейника с цепью, а свадебный браслет он до сих пор никому не подарил.
– Нечестно! – использовала последний аргумент Дана.
– Наверное, поэтому инкубов и не любят. Мы видим больше, чем остальные. И предпочитаем говорить правду, а не прятаться за красивыми словами.
Она всхлипнула.
– Ему до меня нет дела! Он интересуется только книгами, жрицами сладострастия и своими фресками! И темной медициной! Готов веками пропадать в Отделе Науки с Киллианом!
Эрфиан прикоснулся к ее щеке. Холод и высокомерие во взгляде Даны сменились другим выражением, и в первое мгновение он даже не поверил в то, что глаза его не обманывают.
Это было намного проще, чем он ожидал.
– Ты обращенная женщина и живешь на этом свете не первый век. Вот от кого я в последнюю очередь ожидал услышать такие речи.
Глаза Даны заблестели от слез.
– А если он подарит свадебный браслет другой?!
Эрфиан прижал ее к себе, обняв за талию, и оказался в облаке аромата апельсиновых цветов. Вампирши говорили правду: он удивительно тонко подчеркивал истинный эмоциональный запах.
– Отчего ты так зациклилась на мальчике, который наполовину человек?
Дана попыталась оттолкнуть его – только для вида, потому что при желании могла бы высвободиться без труда.
– Эрфиан, это неправильно.
– Ты говоришь так всем вампирам, с которыми ложишься в постель?
– Только тем, кто носит перстень члена Ордена. Но пока что мне этого делать не приходилось.
– Со времен Великой Реформы многое изменилось, но каратели, которых обратили до нее, остались прежними. Мы все вампиры, сколько масок ни примеряй, сколько перстней ни надевай. Мы приходим и берем то, что хотим. Этот мир принадлежит нам.
Необращенное создание могло скрыть свою симпатию к существу противоположного пола. Тело обращенных говорило против их воли – кожа, обычно холодная, а иногда и ледяная, начинала предательски теплеть.