Лунная Заводь
Шрифт:
— Мне жаль, что я пропустил это, м'лорд.
Они упустили единственную возможность схватить Серизу, и она, скорее всего, скрылась за щитом защитных заклинаний, которые охраняли ее семейный дом. Тем не менее, шанс, что она по какой-то причине покинет комплекс, существовал, и его люди должны были что-то предпринять. Паук кивнул в сторону карты на стене, и Кармаш послушно повернулся к ней.
— Есть небольшая дорога, идущая на юго-восток от комплекса Маров.
— Тропа Белого цветка, м'лорд?
— Это единственный сухопутный путь из Крысиной норы в город. Остальные, как видишь,
— Да, м'лорд.
— На этот раз никаких ошибок.
— Да, м'лорд.
— Можешь идти.
Кармаш переминался с ноги на ногу.
— Вы хотите, чтобы я послал поисковую группу на поиски тела Лаверна?
— Нет. Я пойду сам. Думаю, свежий воздух пойдет мне на пользу.
Кармаш удалился.
Паук вздохнул. Возможно, девушка совершит ошибку. Он надеялся на это. Он хотел усадить ее и попытаться понять, как работает ее мозг. Из нее получилась бы очаровательная собеседница.
Паук подошел к двери и открыл ее. Вейсан бросила корзину, которую несла, и встала по стойке смирно, копна ее закрученных серо-голубых локонов рассыпалась по плечам, как гнездо тонких змей.
— Пусть починят стену. Мне также понадобится новый стол. — Сожаление кольнуло его… это был очень хороший стол.
— Да, м'лорд. — Ее лазурно-голубые глаза смотрели на него с лица цвета сырого мяса.
— И я сожалею о корзинах. Ты можешь продолжать их плести. Я устал и испытываю сильный стресс.
— Благодарю вас, м'лорд.
Он кивнул и прошел мимо нее.
Она повернула голову, следя за его движением.
— Куда вы направляетесь, м'лорд?
— Наружу. Я иду наружу. Я скоро вернусь. — Он продолжал идти. Возможно, ему удастся убить кого-нибудь во время поисков трупа Лаверна. Ему было так безжалостно скучно.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ПЕВА Ширил сидел, прислонившись к стволу сосны, и смотрел на темную воду. Вокруг него мягко шелестели бронзовые перья ржавого цвета папоротников, колеблемые ночным ветерком. Слева ухала кустарниковая сова, пытаясь спугнуть землероек из их укрытий. Старый эрваург лежал в воде, как наполовину затонувшее бревно.
Пева засел в засаде на ручье еще ранним вечером. Это был второй по скорости водный путь из Сиктри до Крысиной норы, он бы им сам воспользовался, если бы оказался на месте Серизы. У крысиной суки время поджимало. Утром у нее должно было состояться судебное заседание, и так как река, идущая вдоль хребта, была самой быстрой и, следовательно, слишком очевидной, а Язык священника был слишком петляющим и медленным, она должна была пройти этим путем. Поскольку ночное болото было слишком рискованным местом для путешествия на лодке, она, тихо и незаметно попытается пробраться домой с первыми лучами солнца, думая, что самая хитрая, и тогда она встретится с Осой и ее болтами. Он похлопал по ореховому прикладу арбалета. Осу мучила жажда, а у Серизы было много крови.
Было бы неплохо бросить ее тело у Крысиной норы. С его болтом, точащим из нее. Он попытался
В его сознании лицо Ричарда каким-то образом превратилось в лицо Лагара. Черт. Интересно, что он увидит на лице брата, когда покажет ему тело? Если подумать, то лучше бы Лагар вообще не видел ее труп. В этом не было необходимости.
То, что происходило между Лагаром и Серизой, озадачивало его. Вряд ли она когда-нибудь перевернется для него на спину. Черт, Лагар даже не пытался этого сделать. Никогда не покупал ей подарков, цветов или чего-то еще, что нравится женщинам, но когда Сериза проходила мимо, Лагар смотрел на нее. И еще этот чертов танец. Кружась у костра, Лагар был пьян, его глаза безумны, Сериза усмехалась. Разве это не было чем-то особенным? Он представил себе их бок о бок и вынужден был признать, что если бы эти двое размножились, то у них получился бы прекрасный выводок.
В другой жизни.
Нет, в другом мире. Даже если бы они не враждовали, это был бы теплый день в аду, прежде чем их мать позволила бы кому-то, вроде Серизы попасть в семью. Старая ведьма не любила конкуренции. Будь ее воля, никто из них никогда не женился бы, разве что на тормозной глухонемой.
Так будет лучше, решил Пева. Убить Серизу быстро, выбросить тело и сказать Лагару, что это было сделано и сделано чисто, без боли.
В узком проломе между деревьями, где ручей делал крутой изгиб, мелькнул след движения. Он сосредоточился. Тень, более темная, чем остальные, скользила по воде. Лодка, да еще до рассвета. Черт. В итоге эта наглая сучка все-таки пробиралась ночью.
Ему сразу стало душно: сердце бешено заколотилось, во рту пересохло. Его охватило возбуждение. Он наклонился вперед, не сводя настороженных глаз с темного силуэта на носу корабля. Его дыхание замедлилось. Пева прицелился. Фигура сидела на катере ссутулившись. Небось устала от бессонной ночи. Все оказалось слишком просто.
Он задержал на ней взгляд на краткий волнующий миг. В это драгоценное мгновение они были связаны, он и его цель, узами столь же древними, как сама охота. Он ощущал ее жизнь, трепещущую, как рыба на леске, и упивался ею. Только две вещи делали человека равным богам: создание жизни и ее уничтожение.
Медленно, с сожалением, Пева нажал на спусковой крючок.
Болт вонзился силуэту в грудь, отбросив его на палубу.
— Возвращайся в грязь, Сериза, — прошептал Пева.
Что-то просвистело мимо него, с громким стуком врезавшись в сосновый ствол. Ночь взорвалась белым светом. Ослепленный, Пева присел на корточки, выстрелил в сторону лодки и перекатился в папоротники. Магический болт. Черт.
Визг пронесся в ночи. Он услышал два глухих удара: головки болтов вонзились в землю там, где он сидел минуту назад. Перед глазами поплыли круги обжигающего белого света. Пева ощутил себя очень одиноким.