Лунная Заводь

Эндрюс Илона

Ричард не ответил.

Лицо Кальдара дернулось.

— Когда я узнал об этом, то спросил Густава, и он посмотрел на меня так, словно я посадил себе на голову водяную лилию. Ей тогда был двадцать один год, а Густаву исполнилось двадцать четыре, он взял на себя управление семьей.

— Это неправильно, — сказал Ричард.

Кальдар пожал плечами.

— Она много работает, Ричард, а «Рука» только что вырвала ковер у нее из-под ног. Если эта голубая кровь делает ее счастливой, я буду только за. Она не встречалась с мужчиной

уже три года, с тех пор как случился тот засранец Тобиас. Вот это вот неправильно. Конечно, время не подходящее. Поверь мне, если этот ублюдок голубой крови облажается, я буду первым в очереди, чтобы перерезать ему горло. Но до тех пор он ее гость, и мы с тобой будем ему рады.

— А если она влюбится в него, а он бросит ее? В последний раз, когда я смотрел, аристократы из Зачарованного не стояли в очереди за изгнанными невестами.

— Тогда она хотя бы немного поживет, — сказал Кальдар. — Совершит свои ошибки. Мы с тобой оба сделали немало. Мы большой гребаный камень у нее на шее. Она не может уйти, пока семья не встанет на ноги, а к тому времени она будет уже в твоем возрасте. Пусть она немного повеселится. Она может завтра умереть. Мы все можем умереть завтра.

Кальдар спустился по лестнице и повернул налево, направляясь к небольшому зданию. Несколько мгновений спустя удаляющиеся шаги Ричарда подсказали Уильяму, что он вошел внутрь.

Так что они знали, что он нравится Серизе, и, по крайней мере, Кальдар был полностью за это. Уильям сделал мысленную пометку разузнать о Тобиасе.

Уильям дал Ричарду несколько секунд, чтобы отойти от двери, пересек переднее крыльцо и нырнул в траву, растущую у стены, прячась от часовых.

Он услышал тихий шорох и повернулся к зарослям ежевики, обрамлявшим кипарисы. Длинный побег, покрытый шипами, задрожал, следом еще один.

Уильям наклонился вперед. Жар пробежал по его мышцам, делая его быстрым и сосредоточенным.

Кусты затряслись, словно дразня его, и сквозь листву просунулась большая квадратная голова. Два карих глаза уставились на Уильяма с другой стороны открытого пространства.

Идиотская собака.

Кох пробрался сквозь кустарник и потрусил к нему, не столько шагая, сколько перепадая с лапы на лапу. Если дозорные решат последить за Кохом, они наткнутся прямо на него.

Уильям оскалил зубы. Уходи.

Кох все приближался с кривой собачьей ухмылкой на его мохнатой морде, без единой мысли в голове. Если бы собака умела петь, она бы пела «Ла-ла-ла!» в такт своим шагам.

Кох неторопливо подошел к нему.

Уильям прижался к стене. Выстрелов не слышно. Пока все идет хорошо.

Кох сжался и его вырвало на траву.

Потрясающе.

Большой пес сидел на задних лапах и смотрел на Уильяма с озадаченным выражением лица.

— Ну, так съешь это обратно, — прошипел Уильям. — Не трать еду понапрасну.

Кох издал слабый скулеж.

— Я не буду есть твою блевотину.

Кох

тяжело задышал.

— Нет.

Тощая фигура спрыгнула с крыльца и побежала мимо них в лес. Уильям мельком увидел темные волосы и маленькие коричневые сапожки. Ларк. С какой стати ребенку тайком пробираться в лес посреди ночи? Может у нее там встреча с «монстром»?

Кох встал и потрусил за ней.

Хорошая идея. Уильям оторвался от стены и побежал через открытое пространство. Минуя дерево с часовым, он поднял глаза и увидел спящего между ветвей мальчишку с винтовкой на коленях.

Наконец-то что-то пошло ему на пользу.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

УИЛЬЯМ скользил по роще. Кипарисы уступили место соснам. Огромные сосновые стволы окружали его, черные и парящие, как море мачт, принадлежавшие кораблям, утонувшим глубоко под ковром синего листового мха.

Густые заросли теснились среди сосен, перемежаясь пятнами ржавого цвета папоротника. Чахлые болотные ивы с поразительно бледной корой торчали из кустов, как белые восковые свечки. Это был не его лес. Это было старое коварное место, в котором смешались кричащий упадок и новая жизнь, и Уильяму стало не по себе.

Собака, двигавшаяся рядом с ним, и поначалу не очень-то беспокоилась из-за леса. Уже потом сонный добродушный идиот навострил уши, и его карие глаза изучали лес с нескрываемым подозрением.

Их коснулся легкий ветерок. Они оба одновременно принюхались и повернули налево, следуя по следу Ларк.

И куда же эта малышка собралась? Уильям перепрыгнул через упавшую ветку. Он всей душой надеялся, что Ларк не встретит в лесу какого-нибудь «милого» монстра и не расскажет ему все секреты своей семьи.

Большой белый дуб, как одинокий великан, маячил в лесу, покрытый мхом, словно девичьими волосами. Воздушный поток ударил Уильяма десятком запахов мертвечины, некоторые были старыми, некоторые новыми. Какого черта?

Из-за всей этой падали он больше ничего не чувствовал.

Кох рванул вперед. Собаки. Глупые создания.

Уильям подбежал ближе.

Дюжина маленьких пушистых тел свисала с ветвей дуба. Две белки, кролик, странная тварь, похожая на помесь енота с горностаем… что-то, что, несомненно могла сотворить Грань…

Тощая фигура пробиралась по ветвям над ним. Сквозь листву показалось маленькое личико Ларк.

— Тебе не следует здесь находиться. Это дерево, где живет маленький монстр, — сказала она. — Это еда маленького монстра, а это дом маленького монстра.

Он посмотрел туда, куда она указывала. В ветвях дуба стояло беспорядочное укрытие, всего лишь несколько старых досок, неуклюже прибитых и перевязанных, чтобы сделать небольшую платформу с навесом. На краю платформы сидело что-то маленькое и желтое. Уильям прищурился. Плюшевый мишка рядом с арбалетом Певы.